Позёмка заметает лаги,
в село Таёжные Бараки,
бренчат пустые провода,
задушен почтальон в овраге,
конвертов маленькие флаги
гоняет вихрь туда-сюда.
Напрасно писем люди ждут.
Сегодня письма не дойдут.
Наутро примутся искать.
Пурга ушла, зима читать
решила письма, снег искрит,
день новый в проводах гудит.
Кто ж почтальона задушил?
Кому он сделался не мил?
Быть может волк? – Горят зрачки.
А может, с «зоны» мужички,
бежали дня, как два, назад,
а может, свой какой-то гад?..
Пришла весна, а правды нет.
В струе ручья плывёт конверт,
плывёт конверт, за ним – другой,
кому-то - милый, дорогой,
кораблик, вестник тех тревог,
которые позволил Бог.
Я на кораблики гляжу,
ответ ищу – не нахожу,
Смерть снова провода крутить,
она решила пошалить
весёлой ласковой весной
над теми, кто – всему виной.
Смерть всех касается шутя,
касанием одного когтя,
но если надо, когти жмёт,
и убыстряет свой полёт,
в Сургут отправилась она,
где – криминальная война.
Живали там три «кореша»,
у каждого цвела душа,
под тяжестью тяжёлых дел,
увяли души, цвет слетел,
но помнят почтальона крик,
и денег первых гордый шик.
Потом ещё бывали дни,
где хулиганили они,
но это было уж потом,
скопилися те дни гуртом,
а тот, тот первый ясен час,
как будто – не вчера - сейчас.
Отходит лето – осень, стынь.
Шуршит пожухлая полынь.
В районном городе Сургут
три друга больше не живут,
их отыскали под мостом,
все к опознанию – с трудом.
Менты сказали – Ну, дела! –
Да, заварушка там была,
друг друга «братья» посекли,
не понимали что ль они,
что мост устроит рикошет,
- у мёртвых виноватых нет.
И по течению Оби
спешили три конверта, три!
Все с адресатом – к старику,
с пометкой – «в синюю пургу»,
просить прощения до зари
стремились те конверта три.
Придут иные времена,
без измененья – лишь зима,
в Таёжном – новый почтальон,
торопится в Таёжный он,
пурга – выходит на погост,
а по снегам – пол-сотни вёрст.
7 сентября 2011 г.
С-Петербург
|
