К 70-летию трагедии Бабьего Яра
Я не стоял вблизи от эшафота,
Со всеми вместе я не умирал.
Я был спасен родительской заботой,
Теплушкой, уходившей на Урал.
Да, жизнь одна. Но есть еще другая,
Там наверху, где реют облака.
И я по Львовской медленно шагаю
Со всеми, уходящими в века.
По Киеву, под золотом каштанов,
Бросающих заботливую тень.
С дороги не собьюсь и не отстану,
Дойду до цели в этот страшный день.
Как все вокруг, не ведаю конца я,
Покамест не увижу пулемет.
Заботливо прикладом полицая
На край обрыва вытолкнут вперед,
Я упаду на дно оврага прямо
В постель из окровавленной травы.
Где не было оврагов, были ямы.
Заботясь обо мне, копали рвы.
Да и потом, в таежном полумраке,
Где звезды тускло светят сквозь мороз,
Не для меня ли строили бараки,
Заботясь, чтобы я быстрей замерз?
Я столько лет за чистую монету
Ложь принимал, за то и награжден.
Как обо мне заботились анкеты,
Напоминая, кем я был рожден!
Нет ничего в подлунном этом мире,
Чтобы картина сделалась иной,
Когда толпа бесчинствует в Каире,
И брызжет Эрдоган с трибун слюной.
Над Киевом осенние закаты,
Давно зарос кустарником овраг.
Благословляю звездно-полосатый,
Благословляю бело-синий флаг!
Чтоб не было Освенцима, Гулага,
Чтоб небоскреб не рушился, дымясь,
Над миром реют оба гордых флага,
Хранящие от всех напастей нас.
И там, где травы танками примяты,
Пока приказ открыть огонь не дан,
Заботливо сжимая автоматы,
Стоит ЦАХАЛ на речке Иордан.
|
