В комнате ночь, кровать и окно напротив, А у печи сломанный табурет. То, что он сломан - хозяина не заботит - В этом пространстве хозяина больше нет.
Воздух пропитан чем-то сырым и едким, Старая дверь висит на одной петле. А из окна в комнату лезут ветки - Видимо им хочется быть в тепле...
Только тепла нет в этом сиром доме: Печь отсырела, крыша давно течёт. Где-то в сенях, в холоде, на соломе, Спит домовой. Спит и кого-то ждёт.
Он так привык: дом, значит кто-то будет, Будет тепло, вспыхнет в печи огонь... Будет хозяин, будут чужие люди Петь вразнобой под старенькую гармонь.
По вечерам будет мычать корова, И по утрам будет она мычать. А домовой будет скрипеть засовом и в кладовой на пауков ворчать.
Будет собака, что по ночам тревожно Цепью гремит, услышав какой-то звук... Кошка на крыше. Без этого невозможно! Взрослые, дети, а коль повезёт - так внук
Или внучата... а может, седой и древний, Будет свой век, один, доживать старик... Спит домовой, пустому строенью верный. И никуда ему не уйти. Привык.
Ветер на улице гнёт под окошком ивы. И - ни души. Нет никого кругом. Пара домов - чудом каким-то живы... Можно живым назвать опустевший дом?..
Сколько же их, от взгляда людского скрытых, Грустных, забытых, оставленных домовых? Сколько ещё будет окон забитых, Крыш прохудившихся, ставень гнилых - резных?
Спит домовой. Нынче не при работе. Ждать и молчать выпало много лет... То, что он ждёт - хозяина не заботит - В этом пространстве хозяина больше нет.
|