В «Белом лебеде» чернушье лето,
Нагое бесстыдство колотых рук,
Горбатые пальцы, – треснутые глянцы,
Сохнут гербариями смертники из букв.
Лопались вены и слуги слуха,
Воронье вымчало дательным курсом,
Демонам ребра выдали алиби,
Души копошились скровленным руслом.
Начинают каменеть, в корчмах пачкая съехавшую душу,
В «Белом лебеде» не живут как-и-каки,
Стали щебенным в вогнутом камло,
Стали эпицентром пустынной влаги.
Медленнее твари кровью запекшей,
Вырвался из уст волчий ре-лязг,
Тут не хватало Господня общей,
Тут дьявол задушевный ведет свой сказ.
В семчатках плакал Святый Георгий,
Выступом желчи слизан свет казни,
Тут незачем, незаметно выучен низ,
Да в бреду горячем сохнут барашки.
Чертог сознания тут в уколах серных,
Тут Макбет погибла, тут душное бытье,
Тут мусульманин, христианин и путник
Вместе выдвигают чефирное питье.
Время тут выломалось трусливой кляксой,
То ли делимое на два, то ли неделимое, – по-ихнему,
…Иногда мне хочется к океану, –
– Не к Атлантическому, а к Тихому!
(17.02.2010)
17.11.2011 г.
|
