Я стою на Земле, прихваченный гвоздем гравитации, прикрытый сэндвичем атмосферы, паутиной магнитного поля, Земля вертится вокруг своей оси и Солнца, идем дальше – Солнце вращается вокруг цента галактики, галактики разлетаются к чертовой матери в бесконечность, до бесконечности плюс единица, но не все ли равно, мне, ведь я – неподвижен, я точка отсчета, сборки, и точка, я стою на Земле – это и называется человеческим знанием – хотите поспорить – тогда продолжайте стоять. А вот, еще одна сцена, постучавшаяся в продравшееся инеем стекло общественного транспорта, вперемешку с рекламным клеем, искусно подрезанной тканью сидений для инвалидов и тесным дыханьем грузной соседки, соседа, а если вдруг повезет, дребезжащим консервным вакуумом – сцена утреннего ритуала, порой кажущегося, воплощением наказания за грехи наши. Что общего между этими двумя зарисовками? А то, что первая обнаружила свое присутствие в формате второй, просто так, не спросив, упав беглым камешком с неба. А, может, и нет никакой связи, ибо связи на небесах – удел бесплотных – что нам, смертным, сверенным с расписаньем убогих маршруток, идущих рулеткой по нищим задворкам – не прибедняюсь, по видимости, оно так и надо, интерес приходит во время движения в никуда… И так, я стою на земле, промерзшей земле, под скрипом метели, перебираю душой джазовый проигрыш, пробую этот мир на вкус, цвет, запах, слух, на верю-не верю, и говорю сам себе, обветренными, проспиртованными губами – пробуй, даже если это достаточно глупо со стороны – этим, как раз то и ценно, неповторимо; набирая в легкие воздух, на вдохе – ощущай свою не случайность, выдыхая – скажи спасибо тому, кому сочтешь необходимым – человеку всегда видней, ведь он стоит на Земле.
|