ПОТРЕБЗОНА
поэма
Людям почему-то много нужно. Недостаточно листвы и трав. Ах, почаще бы им голос слушать Духа, истинам спокойным вняв.
Внутренняя жизнь ведёт сраженье И вступает смело в смертный бой С безгранично завидущим зреньем, С жадной, загребущею рукой.
Как хотите, верьте иль не верьте, В человеке это всё в одном – С самого рождения до смерти Оттеняет бой добра со злом,
Кои относительны бывают, А порой придуманы людьми: Только в сказке ведьмы завывают, Лишь в молитве писано «аминь».
Зло не только в ведьмах. С добрым сердцем Не одни вещатели молитв. Всё не так уж просто и известно, И загадка, как душа, болит.
Леонид Меретин разобраться Попытался в дальней старине – Получил истфаковское счастье – Вузовский диплом – и стал умней.
Он нашёл работу консультанта В клубе исторических боёв. Не приёмы применял, а знанья – Просвещал хорунжих и стрелков.
Люди разные в клуб приходили: Из студентов и из шоферов, Кто-то был в миру руководитель – Здесь же он солдат и жмёт курок.
А начальников-то этих двое. Зав НИИ Горяев Михаил. Да Сергей Потапович Удоев – Магазинов сеть он захватил,
Как цунами городок прибрежный, Как голодных волчий аппетит, - Был фарцовщиком обычным прежде – А теперь директор - важный вид.
В клубе спесь листвой с него осенней Падала на лужи тех времён, Где был слышен плач военнопленных, Где цунами – гиканье племён.
Но Удоев мыслил не о прошлом, Он донельзя актуален был: «Покупайте!» - клич рекламой брошен, Потребительский внушая пыл.
И в Удоевские магазины Повалил безудержно народ: Кошелькам о скидке ценник синий, Как ушам, лирически поёт.
Синий цвет затем избрал Удоев Отраженьем сбавленной цены, Чтобы взгляды насладить покоем, Будто видом ласковой волны.
Скидка – это верная приманка. Залежалый так продать товар Можно… Покупателю приятно. Бизнесмену тоже не в прогар.
О, торгсеть Удоевская – это Изобилие еды, вещей, Купишь там вино и сигареты, Лишь не подпускай ты к ним детей.
Попадают люди в потребзону. Приговор выносит алчность им. Хоть приговорённые не стонут, Но не будут вольными людьми.
Синий цвет у ярлычка с ценою И энкаведешных галифе. Скидкой – потребзоны «кум» Удоев Помогает в клетку залететь
Людям, будто птицам - бесшабашным, Но желающим вкусить плодов Этой клетки, роскошью манящей, Души трогающей до основ.
Культ вещей потом не отпускает Тех, кто жить как в сахаре привык, Им неведома судьба другая, Аскетичная, как старца лик.
Но и с ликом юности не схоже Полное желаний бытиё – Нужно массам больше, больше, больше – Это давит дух – он не цветёт.
У души Удоева потребность – Забавляться в массе, на миру. Да не та его здоровья крепость, Чтоб хмелеть на буйном на пиру.
Раньше-то – совсем другое дело: Аж бутылку выхлебать мог враз. В молодых летах Сергея грела Вдоволь водка. Охладил сейчас
Он себя безалкогольной жизнью. Тело разминать решил: бодрей От энергии движенья бизнес – Больше в кассу прибежит рублей.
В моде спорт. Удоев, современный, Социоактивный гражданин, По ветру свой нос держал и верным Курсом шёл. В итоге – не гоним.
Всё ж не мог бежать он стометровку – Задыхался, штангу не тягал, В теннисе каким-то был неловким – Лишним весом, бедный, он страдал.
Только в реконструкции сражений Смахивать мог на богатыря – И, конечно, совершал движенья, Но посильные. В бои игра –
По душе ему. Воспоминанья Наводненьем хлынули в него. В детские года Удоев рьяно Дрался по понятьям: двор на двор.
Вот отсюда к конкурентам ярость: Всех, кто помешал, прогнать с пути! Жизнь Удоеву борьбой казалась, Где сумел он блага обрести.
В клубе историческом батальном Схватки по сценарию. Нельзя Отступать от правды, в фолиантах Отражённой – строчки бьют в глаза.
Здесь Удоев – пешка. И не больше. Леонид Меретин здесь глава. «Воины Руси» и «шляхта Польши» Слушают историка слова.
Говорит он, как на деле было – Падал кто, а кто кричал «ура». Воины-то рты свои раскрыли: Выдали им знаний на гора…
Праздник городской пришёл певучий – Голосят на улицах хоры О Руси – стране, конечно, лучшей, - О денёчках молодой поры.
Родина, любовь – такие темы Популярны, видно, на века – Массою народной завладели – С ними в такт людей течёт река.
И в Удоевских торговых точках Кушает народ – там есть кафе, Где щербет отведаешь восточный, Выпьешь черноводный «Нескафе»…
А Удоев, сам титан торговли, Так негордо движется в строю Костюмированном пред толпою, - Вот уже участвует в бою.
Люди поглазеть на действо рады: Грозных ляхов русские теснят Шаг за шагом к парковой ограде, А потом условно умертвят.
Кто-то из толпы сказал: «Коней бы Для правдоподобности привлечь Нужно, а то бой похож на небыль». Но Меретин на такую речь
Отвечал – ведь он участья в этом Действии не принимал – смотрел Средь скопленья зрителей: «Коней-то Для грядущих битв король жалел.
Он, прослывший как великий тактик, Был к атаке русской не готов И не знал, что дорого заплатит За поход на город наш святой,
Сохранившийся от разрушенья, Где набатно звонницы поют, Где сегодняшнее поколенье, Вспоминает предков ратный труд.
Радуюсь я: на основе знаний, Что добыты кропотливо мной, К старине приходите вы дальней. Этой – я заведую войной!»
В разговор тут девушка вмешалась: «Так вы режиссёр! И этот бой Вы поставили?... Какая жалость, Что нет женщины там ни одной».
«Нет, не режиссёр я, а историк, А о женщинах ни строчки нет В книгах, с чьею истиной не спорит Публике представленный сюжет».
Девушка кокетливо сказала: «Истина лишь в женской красоте». А Меретин и не возражал ей И не стал высказывать идей
О прекрасном торжестве духовном, О просторах вечной доброты, Обо всём, во что он верил кровно, Что в себе растил он, как цветы.
Тут же он спросил, какое имя Носит собеседница его – С девушкиных губ слетело: «Нина», Точно звон взлетел над синевой.
Ах, она свободна и красива. И Меретин понял: вот любовь Сладким дождиком заморосила… И уж рядом завершился бой.
Зрители довольны. А Меретин Провожать стал спутницу домой. В мире этот ритуал – известен. Провожанье – путь к любви земной.
Сколько правил над людьми витало, Наставляло также лес и птиц. Всё земное склонно к ритуалам И перед природой пало ниц.
Думал человек, что царь над ней он. А на деле – тонкий стебелёк. Пред любовным нежным наважденьем Он бессилен, хоть умом высок.
Леонид исполнился восторгом: Нина согласилась завтра с ним Встретиться… Ну, ждать ему недолго! Скоро могут воплотиться сны.
А они не просто облаками Проскользили пО небу души, Обернулись лёгкими веками, Чтоб в истории волшебной жить.
Вечер праздником казался бОльшим, Чем торжественный прошедший день. Отдыхая от концепций сложных, Леонид к лучистой шёл звезде
По пути наивному, простому, Что проходит каждый, кто влюблён. Утро. День. А ту звезду не гонит Солнце в небе светлом, голубом.
Вот и час настал свиданья с Ниной. И она - красивей, чем вчера. Видно, что косметика от фирмы. А духи - медовая игра.
Тот, кто скажет: «Это просто кукла!» - Злоязычный, желчный человек. Может образ женщины искусством Быть – из красок, стройности и нег.
Главное, чтоб глянец не замучил Ни естественности, ни души. Можно внешний облик сделать лучше, Но и бессердечности служить –
И хулить других за их одежду – Незамысловатую, как хлеб. Да, деликатесные надежды Не у всех людей есть на земле.
Леонид изысканностью духа Нину захотел к себе привлечь – Предложил в театр пойти. Подруга Отказалась, ведь спектакль «Картечь»
Ей случилось посмотреть недавно: Так, забавно, но и не смешно, Персонажи черезчур брутальны, И не всё до девушки дошло.
«Ну, тогда пойдём мы в бар!» - «Согласна». В ближнем супермаркете подвал Пунктом был, где можно кушать яства, Бармен там вино нальёт в бокал.
А расценки ниже ресторанных – Это всё Удоев, друг людей, Проявил смекалку и старанье – Всё доступно – заходи смелей.
Леонид имел достаток скромный, С Ниною, однако, был не скуп: Перед ней возник салат «Сорбонна» И пирожное с глазами клюкв.
Заказать Меретин мог и больше – Нина не согласна – пущен сказ О диете: боязно стать толстой. А сейчас фигурка – в самый раз:
Гармонична, будто у античной Статуи… Волнующе стройна Нина. И вдобавок артистичной Стала, выпив чуточку вина.
И уж больше в ней эмоций, смеха. «Лёня, в магазин давай пойдём. Ты купи мне что-нибудь из меха, Чтобы я не мёрзла зимним днём».
Леонид ей: «Разве не согреет Человека в зимний день любовь?» Нина отвечала: «Сладким бредням Доверяющий получит - боль.
Сам ты посуди: ведь мы живые, А мечта не скроет от дождя. А живых природные стихии Мучают, их слабость не щадя.
Должен человек своих потомков От земных несчастий уберечь. Потому-то людям нужно много, И желаний их нельзя пресечь».
Леонид подумал: «Убеждённость Есть в её словах, но не вступлю С нею в спор горячий, выйду вон лишь Вот под этот невесёлый блюз…»
Под мотив надрывный, негритянский, Из колонок рвущийся к столам, Леонид ушёл, не попрощавшись С девушкой, что сердце обожгла,
Напрямую требуя те блага, Дать которые он ей не мог. Девушка не источила ласку – Выпустила ядовитый сок.
Захотел любви, а в несвободу Душу чуть свою не окунул: Нина дружит с дорогою модой – Он же моде объявил войну.
Мода – как охрана потребзоны. От неё шагнёшь – как за побег, Выстрелят в тебя друзья фасона Взглядом - мёрзлым, словно лёд и снег.
Сразу заклеймят бомжом, ханыгой, Пусть хоть даже светел ты душой, Потребзона вне любых религий, В ней лишь материализм слепой.
Пусть Удоев ставит свечки в храмах, У него безбожие вещей В магазинах… Но о том реклама Не расскажет, хоть её убей.
«Хватит с нас безбожья и ГУЛАГа! А теперь приманчив плен страстей… Нина повела себя так нагло, Что я вынужден расстаться с ней...» -
Думал Леонид, идя проспектом, Пёстрым от витрин и от людей. Вдруг к нему внезапно за советом Обратился человек. Пять дней
В городе он этом проживает И не знает, где купить ему Спички: «Газ два дня не зажигаю. От сухоядения умру!» -
Так трагически закончил просьбу, Будто понял, что теперь зажечь Легче в полуночном небе звёзды, Чем плиту. Насмешливая речь
С уст Меретина сошла, как камень С сердца комика, что не играл давно: «Брат мой, друг мой, ты же ведь с глазами! Рядом супермаркет, там полно
Всяческих товаров…» «Только спичек Нет там», - незнакомец перебил. «Слышать мне такое непривычно, Это – будто в цветнике репьи.
Видно, дефицит вошёл в наш город – Спичек нет, ну прямо как в войну, - Или неким неизвестным вором Вывезены в тайную страну
КоробкИ-квадратики, источник Нужного как воздух нам огня… Стоп. А пъезозажигалки?... Вот же Спичкам что назначило финал!
Зажигалкой вам подобной нужно При таких делах обзавестись». «Только на неделю я, по службе, В город ваш приехал, и везти
Мне с собой обратно эту штуку?... В багаже иголка тяжела!» Леонид вздохнул: «Нас всех на муку Коммерсанта алчность обрекла.
Сеть торговая – для людной массы, Единичных вкусов никаких В ней не может удовлетворяться... Тягостно - среди толпы больных
Потребленьем, жировым недугом, Угожденьем телу и глазам! Потому сбежал я от подруги, Мысль направившей в торговый зал.
Спички – для лиричности костровой, Не для кухонных громоздких плит – Пережиток… Ну, а масса к новым Достиженьям техники бежит.
Лишь в единственном числе – и только – Спичек коробок могу я дать. В клубе историческом на полке Есть запас – примерно, пачек пять.
Спички наши кончатся – не знаю, Факелы мы чем тогда зажжём, Раз тревожные пошли сигналы – Дефицит приблизился, как гром...»
Леонид узнал потом, что спички Можно на окраине купить: Продаёт их хилый магазинчик, Что ещё способен как-то жить
Средь Удоевских торговых монстров – Про него Горяев Михаил Леониду рассказал – он просто В данный магазин всегда ходил.
Спички, зажигалки – всё мещанство! Вот звучит надрывная струна. Леонид узрел чужое счастье. Дверцы «джипа» - настежь. И она
Вышла с юным баловнем достатка, Что и ожидалось при её Боевом стремленье к жизни сладкой. Нина, знать, добилась своего.
Стерва до ревнивого надрыва Может праведника довести. В высочайшей степени красива Нина, но нельзя к ней подойти.
Без неё два месяца спокойно Жил Меретин, а теперь такой В сердце шум поднялся, будто волны Расходились в пляске штормовой.
Выяснилось: будущий муж Нины – Сын Удоева, торговой сети принц. Скоро свадьба. И отец для сына Торжество готовит без границ.
«Стол накрою - городу на диво. Прыгнет фейерверк до самых звёзд!» - Так Удоев говорил хвастливо В клубе историческом, на мозг
Леониду капая, - конечно, И не ведал грузный бизнесмен, Что задеть Меретинскую вечность Он бахвальством ухарским посмел.
«Фейерверк не съест на небе звёзды, Вечных спутников святой любви. Потребительство внедрил ты в воздух, Но я чую дух живой травы.
Я по ней бы мог идти с любимой, Той, которая с твоим сынком В свадебном поедет лимузине С ленточно-цветочным ветерком,
Той, что стала приземлённой стервой, А могла б голубкою кружить, Но ей много нужно, и потерей Суждено мою покинуть жизнь.
Ты, магнат торговый, вверг наш город В бездну потребления без дна. Я сражусь сейчас с тобой, мой ворог! Без любви я! – в том твоя вина», -
Обличив Удоева, Меретин В кладовой подземной два меча Взял, принёс – один магнату резко Подал, - грозно, яростно крича:
«Принимай оружье - защищайся, Ворог мой, - с тобой у нас дуэль! Хоть мечом неострым, всё же всласть я Надаю тебе…» Удоев цел
После сатисфакции остался: Наземь он Меретина свалил. В детстве бизнесмен неплохо дрался – Вновь изведал зов горячих сил.
«Леонид, с тобою всё в порядке?... Извини, ты первый нападал. Этой дракою я не запятнан. А тебе сейчас в аптечный зал
Нужно. Он в моём универсаме. Хочешь, отвезу тебя туда?» - Раны на Меретине глазами Измерял Удоев. «Не беда –
Ссадины мои. Я их травою Цельбоносной лучше полечу. За окном она растёт – на воле. Приложу – и не болеть плечу,
По которому ты так ударил, Что, казалось, жизнь моя ушла В невозвратно-траурные дали… Но ещё пока со мной душа», -
Леонид вещал и рад был жизни. Пусть он потребзону не сломил, Всё равно туда не заключился – Глянул в безаптечно-здравый мир.
Заречный – Сочи, 2011 г.
|