Я вынул стих из длинной субмарины, Пустив ко дну эскадру кораблей, И маслом на поверхности картины, Павлиний глаз перекочевал с полей.
Кровавый кочет барабанной перепонкой бьется, Одутловатый самовар краснеет пузом в высь, И ржавою похлебкой квас из кружек льется, И нищий сумасброд ночную кошку подзывает - кысь...
Красавица свеча опять потухла дымным оком, Забор кривых зубов кусает мрак двора, Русалки словно голуби сидят по веткам, И черным зевом чалит дымохода кобура.
И тень лиловая усталою походкой, Пронзает пол дощатый скрипом дум, И рыкнет дикий зверь за околотком, Собачий лай подхватит редкий шум.
Рябиновый рассвет шарит ленивым спрутом, По высперенным шапкам кумачовых толп, По лысым и обугленным холмам простертым, Кровавым пальцам, обрамляющим позорный столб.
По проституткам бьет набата артиллерия, И толоконный лоб чревовещает бабам свод, Томуподобных институтов лицемерных, И ханжеских нароков длинномачтный флот.
Поруганных - поруганной хоругвью славы, Израненных на дыбу голого штыка, И головы под натиск чугуна и булавы, Кровосочат кусками мяса в облака.
Пришел каюк во френч душою облаченный, И с высока глядит из донышек зеленых луж, На пир он приглашает люд убогий, черный, И мироточит семя в затхлы рты кликуш.
|