Утром, тяжко скрипнув пружинами, позвонками, Из кровати – да в тапки. Шарк - на квартирный юг – В туалет. Замираю. После я извлекаю, Дернув лапку вверх, захлебывающийся звук
Из бачка. Потом, потоптавшись в тапочках в ванной, Шаркотню развожу на кухне – тягучий вальс. Так шлифую тапками день до основы ватной. Шорох тапок под ночь похож на шершавый лязг...
Снова утро. Значит, снова мне в топку из тапок – Зажигать целый день... Но держит крепко кровать, Чтоб на мозг могла апатия капать и капать. Позвоночник в пружины врос - нет сил, оторвать.
Только слышу там, в коридоре колючий шорох,- Разнося по квартире холод, тапки шуршат, И по нервам – наждачно: шарк, шарк – все ближе, скоро... Льет окно на тапки ночной темноты ушат,
И они затихают. Выдохнув, я на кухню Выбираюсь, пробую взглядом длинную мглу. В ней кружась, прикладываю безмолвие к уху, Все надеясь на что-то, если - не вширь, так - вглубь.
Горизонт зашумел, задрожала желть пустыни. Пара тапищ – гор грохочущих. Я – в бегство, в жар. Правый сверху – тучею. Я: «Не надо. Пусти. Не...» Позвонки прохрустели. Темень: шарк, шарк, шарк, шарк...
|