Вначале был дым, потом было слово. Потом он пел, пил, падал и снова Лил мутную дрянь в пожелтевший от времени жбан. Дорога во тьме, туда и обратно. Закаты, рассветы, всё это занятно; Скрипел свою вечность
Стотысячный Иван, рассветный гость. Стотысячный Иван, лишь пепла горсть.
Из грозного Стикса пил мутную воду, Под хлёстким кнутом всё бредил свободой, Не помня о том, кто она, и что делают с ней. Пройдя круг за кругом всё царство Аида, Грешило опять колено Давида, Стремясь в облака, но падая грудой камней...
Пой, пой, пой, срывая голос, твори венец, Всё равно созреет колос, восстанет жнец. Пой, пой, пой, В рубахе красной, всё на "ура". Боже мой, а всё напрасно, из праха в прах и к праху…
Оп-па, банальная тема, на новом витке костью в горле дилемма, Всё крайне понятно, но не видно, ни зги. Расставлены знаки, рассыпаны вехи, а он рогом прёт в сверхчеловеки, Теряя рассудок в удушливых спазмах тоски.
Да что ты всё о вере, о любви, Хмель в голове, душа в крови…
Утром выпадет снег, белым саваном вновь Раны омоет твои и обелит...
