Я уже поплясал, муравей. Если надо, еще попляшу. Есть за что, не поверишь, платить, так что след мой метелкой развей и цеди спячку, как анашу, бормоча: «Расходились, итить».
Ну, а я, как всегда, по буграм да колдобинам в темпе пурги, я - прозрачное веретено, «раз-два-три, лет ит би, пам-па-рам». Перспектив никаких, сверхдолги перед каждою мухой. Кино…
Не понять тебе этого, друг, коллективного стресса муляж, мой сосед по планете Земля. Ты спроси, что милей ей – твой плуг иль балет мой, о, добрый мураш, да не перегорит твоя тля.
Застарелый неласковый спор. И, конечно, она промолчит. Что ж прикажешь, тачать сапоги? «Попляши, попляши»… И затвор заскрежещет. Я б взял динамит и муляжные вышиб мозги…
Да шучу. Я ведь добрый, как ты. Оба мы добряки хоть куда, потому «процветаем» века. Нас равняют окопы, Хатынь, разобщают то пир, то беда, спотыкаемся об дурака.
А достанется все чужаку. Так что нечего, братец, делить. Хорошо, попляшу, попляшу, хороня неприязни тоску, непризнания белую нить намотаю и перекушу.