На дымящихся белых руинах В серой мгле не рожденного дня Догорали обрывки старинных, Славных песен во чреве огня.
Враг прошел сквозь врата барбакана, Сея смерть, боль и страх на пути, Но у стен цитадели арканом Песнь сердца им стянула, смутив.
На стене крепостной цитадели, Нежно лютню держа у груди, Встал один, звался он Менестрелем, Против тысяч клинков на пути.
Лязг железа и плач арбалета Умирали в кровавой пыли - Песня жизни певцом не допета, Песнь, рожденная раньше молитв.
Его голос звенел тетивою, Пробивая словами сердца - Не боясь быть убитым стрелою, Он от смерти не прятал лица.
Он все пел - грудь под лютней краснела, Расцветая кровавым цветком, И она вместе с ним звонко пела, Грудь пронзая все глубже клинком.
Он все пел, поминая погибших, И ему подпевали враги - Голос слаб, становился все тише - Чей-то плач, смерти скорой шаги...
Онемевшие пальцы устало, Бросив струны, хватают эфир... Гулкий звон - лютня первой упала. Легкий вздох: ''Он ушел в лучший мир...''
На кургане у Города Мира, Там, где люди уснули в веках, Кто-то гордый стоит на вершине, Лютню крепко сжимая в руках...
|