Это было во вторник, будний день рядовой. Для тебя - день рабочий, у меня - выходной.
Я кручусь всё проворней - закружил месяц март. Список дел-многоточий - как «рабочий наряд». С многолетней сноровкой взведена «не за страх». Жар горячей духовки, пляшет швабра в руках. Вот, диван, улыбаясь, щерит пыльную пасть. Тапок, ленточка, заяц... выгребаю, смеясь. - Мяу! Кошка задета и какой-то кулёк - три нарядных пакета, перевязь - поперёк. Этот - «эМ», значит - маме. Этот, с буковкой «эС» - нашей дочке Светлане. Этот - мой, наконец? Буква «эЛ»... Лена? Люба? Сердце «ухнуло» вниз. Задрожавшие губы... Да, вот это - сюрприз! Гул навязчивым бубном оглушает звеня. Мысль пульсирует тупо: «Это - не для меня.» Букву «Тэ» для Татьяны позабыл? Не нашёл? Взгляд - плывущим туманом. Спазмом горло свело. Плавит голову пламя. А возникший кошмар ледяными руками узелок развязал. Хлынул шёлк на колени нежно-цветной струёй - Лиде? Люде? еЛене? - пеньюар дорогой. Маникюрным стилетом гнев обиды истёк на, зефирного цвета, безупречный цветок. Стиснуть зубы. Не плакать! Перейти эту грань! И ... бутылочку лака - на искристую ткань. Затаившейся мышкой, ни жива, ни мертва, повторяю неслышно: «...всё равно... трын-трава...» Только утром восьмого получая букет, слыша нежное слово, вижу тот же пакет. Брови к чёлке взметнулись, голос хриплостью сел, Я осела, сутулясь: - Отчего же здесь «эЛ»? Ты, улыбкой безвинной проникая в глаза, - - «эЛ», понятно - ЛЮБИМОЙ!» - с поцелуем сказал.
|