Вино, созревших под солнцем печали, слов, вино любви, стремящееся к недоступному языку, к черновикам Творения на чёрной кляксе засыпающего неба – есть истинное искусство в просыпающемся пространстве взгляда, его болезненно-чувственная красота – такое естественное состояние пить пенную воду жизни из-под жемчужных стоп Афродиты. Воздух любви, отравленный неживыми цветами глаз, запахом ядовитой смолы алкоголя и узорами табачного бархата – всё равно – воздух любви, любви, что так искренне ласкова и нежна в своей беззащитности. Тихая гавань у дождевого прилива; дым промокшей листвы под плесенью неба; вечный огонь вечной хандры, осязающей осень; ветер, как привкус нагой плоти; ледяной металлический блеск в заусенце зрачка – и всё равно, неотступное – воздух любви, вино любви, что так беззащитно нежны. В беззвучном падении на дно адриатической ночи, в импровизации бесшумных шагов по снежной корке альпийских склонов, в сновидческой кристаллизации полярного блеска – сколько бы не находило исписанное под обрыв сердце имён – имя одно – любовь.
|