Полная глухота, полная глухота – она же – твоя философия, драматизм симфонизма, темперамент, блеск, богатство и глубина, масштаб, неистощимость мятежного духа, размах, динамика, темп, контраст, экстремумы восприятия, экстаз и молитва – нерушимая глухота, нерушимая глухота – с кончиков пальцев льются зеркальные отблески фортепьянной сонаты, искры борьбы с тканью звука, отголоски неразборчивых черновиков. Свинцовая тяжесть волн. Заговорили метель, ночь, треснутый лёд чёрного неба. Налились вечерним вином глаза, и вспыхнул мозг умирающей полусферой граната исчезающего горизонта. Сломанный ветер расправил связки нордовых крыльев и опрокинул дикую нежность восторга, дерзкое игрище рваного пламени, фиолетовый рёв неизречённой мглы. Безлюдное откровенье пустыни, обрамлённое золотой слепотой песка. Опавшая алым созвездием дня роза в груди прохожего пилигрима, впивающаяся шипами боли и красоты в грудную клетку туманной дороги. Глаза, уставшие от отражённого камня, камня света на мёртвых фигурах фасадов. Воздушно-дождливая осень в листопаде свинцовых окон. Дрожащая тень руки у источника полдня. Великая жертва, пепел прощения и раскалённое олово слёз. Женщина, подарившая ленточку поцелуя объятьям горькой весны. Колоннада аккордов, рассекающая тишину – голос преодоления, зрелище красноречивых масок и бойких на слог тонов. Река времени, окрылённая веером неотвратимой смерти, кипящая последней надеждой, последним вдохом прозрачного холода. Сны безумия, одержимость судьбой, возмездие, отчаянье, сопротивление. Шаги пустоты за абсолютной стеной, и нестерпимая полнота жизни, обращающаяся полной луной одиночества. Болезненный натиск ударов сердца в глухое пространство, окоченевшее кристаллическим терном звёзд, ночной монолог, выстреливающий полнокровной зарёй прощания. И тихая, чуть слышная песня любви, как бальзам, как кроткий уют, как черта у заключительной ноты ярости и смирения, когда чувственность слуха – на пределе человеческого понимания; когда растрепанную чашу волос наполняют мотивы венского шторма, а на клавишах фортепьяно – дыханье размытых следов Гейлингенштадтского завещания; когда полная глухота – есть совершенство слуха, отливающееся металлом скорби в десятитысячном марше провожающих в путь к последней гармонии.
|