Долгий-долгий закат, янтарный блюз, малиновый свинг, лиловый слайд, оранжевый риф, алый кровоподтёк выброшенной на берег медузы, экзорцизм, дрейф, драйв, обряд посвящения, крик шамана, пророческий апокалипсический шёпот в миниатюре… Я, легкой тенью, танцую вокруг своего одиночества, вокруг обнажённой натуры неба, схватывая сердцебиение горизонта, которому в глотку льет раскалённый металл солнце, и вены сжимает первая ласточка звёздных трущоб. Долгий-долгий поцелуй на ночь, все счета оплатит памяти полумрак; я люблю, когда бесконечно падаешь, крошишься ливнем, распадаешься в шлак жухлых листьев на влажной корке земли, где для любви есть, и силы, и время, где для раздумий – ночи и дни проносящихся облаков, и адамово семя снова, будто бы вызрело непорочной близостью, и будто чужая душа роднее, чем кажется запотевшему глазу… Долгий-долгий, катящийся к ночи, шар кипящего, через край, газа – отпечаток пальца на пульсе солнечной системы; моя система координат – сарай стихов, раны на спине пересохшей саванны, кусок не долепленной глины на кухне, восковая минута молчанья перегоревшей свечи, чертополох запятых, кавычек, мгновенье захода солнца на кисти рябины… Не говори мне – тебе это надо? Лучше брось в меня камень… Лучше брось в меня каменный взгляд осенней, перебродившей в вино, наготы; или, лучше, когда пойдёт ливень, когда заиграют в салки брызги зеркального олова, возьми охапку коричневато-жёлтой листвы, словно прядь мокрых волос любимой, и осыпь себе голову…
|