И дома те давно снесены, и ушли в никуда коммуналки. Только сны ими заселены, чердаки, антресоли да свалки.
Этажерка, комод, абажур - это вещи из прошлого счастья. Новой жизни гламур и ажур утвердились, победно их застя.
Стали чем-то ненужным, смешным - белым слоником, старою ятью... Что ж так мучит нам память и сны бессердечное это изъятье!
Летний дворик. Висит простыня. И, с восторгом внимавшая взрослым, диафильмы глядит ребятня: «Гуси-лебеди», «Орсо», «Морозко»...
Потирая коленки ушиб, мы летели стремглав с косогора и смотрели на танцы «больших» через дырки глухого забора.
В Лету канули эти лета. Лишь порой отзовётся уколом, как услышишь «лото» иль «лапта», «перочистка», «гамак», «радиола»...
Эти вещие души вещей! Вещи старой любви и сиротства. До чего ж наше время нищей! До чего же в нём больше уродства!
Моё прошлое, ты не прошло. Моё дальнее, как же ты близко! В этом мире, где пошло и зло, не поставят тебе обелиска.
Но, свидетели жизни былой, извлечённые мной из подвала, подтвердят перед завтрашней мглой, что жила я, существовала...
|