Советской властию обижен –
Под ней Россию «понимал» -
Не раз поэтами пристыжен,
Искал повсюду криминал,
Ища признание в обиде,
Со страстью мщения в крови,
Переиначивал, что видел
На мониторе и TV….
Во снах же толпища «фашистов» -
«Всё русских!» - гнались вслед за ним,
А он, весь белый и пушистый,
Позабывал про свой интим….
Не приходило и признанье –
«Молчал израильский народ!» -
А половое воздержанье
Рождало ненависти плод
Всё к той России «окаянной,
Что анашой во всю дымит,
Где каждый третий – «вечно пьяный»,
Второй же – «злой антисемит»!
Чтобы прикрыть следы обмана
За классиков хватался слог,
Призвал Гомера, Губермана –
«И Мандельштам сам не помог!
Молчат пииты Общелита,
Не стал плечом к плечу никто!
Неужто, карта моя бита,
И люди видят, кто есть кто?!»
.............
А я смотрю с утра вновь в ленту,
Где Гриша GOOGLE всё «копошит»,
Ища «России экскременты,
«Чтоб вздрогнул сонный Общелит!»
Как "легендарный" он Гаврила,
Меняя факты на ходу,
Напоминает гамадрила,
Смердящего в чужом саду.
Видать, в Нетании удобно,
Вражды испытывая зуд,
Вновь поносить Россию злобно,
Дерьма выдавливая пуд....
Нет, он хорошего не скажет
Ни про Россию, про народ,
Ведь русофоб наш Цви со стажем,
Таким наверно и помрёт!
А я бы мог не ради смеха,
Ведь русский всё готов простить,
В Нетань когда-нибудь приехать,
Его могилку навестить,
С печалью на лице суровом,
Прощенья испытать порыв,
И вспомнить только добрым словом,
Все гадости его забыв....
Нет, пусть живёт Григорий долго –
Чуть дольше, чем антисемит,
Приедет как-нибудь на Волгу,
Берёзку к пузу прислонИт,
Вздохнёт и горестно заметит:
«О чём же буду я писать?!
Фашистов нет уже на свете,
Да и воров исчезла рать…
А за своих-то не похвалят –
Воров, - фашистов у нас нет,
Протёрлась старая сандаля,
На что куплю жене букет?»
|
