Памяти моего дяди,
фронтового шофёра
Фёдора Ивановича Скрынника,
посвящаю.
А в т о р
Мы с братом ждали:
Дядя Федя
К нам на ЗИС 5 сейчас приедет.
И дядя Федя приезжал.
К себе в кабину нас сажал,
И пыльным грейдером опять
Хрустел фанерою ЗИС 5.
Стрелял из выхлопа огнём,
И керосином пахло в нём.
И пыль неслась, и солнце жгло
Сквозь дребезжащее стекло.
Цепями стянуты борта,
Чтоб не сбежали никуда.
Когда дорога в гору шла,
Жужжал он, бедный, как пчела.
Щенком напуганным дрожал.
Зато уж под гору бежал!
Просил брательник-егоза:
«Дядь-Федь!
Не надо тормоза!»
Но отвечал ему «дядь-Федь»:
«Машину надо пожалеть.
Мы с ней когда-то, пацаны,
Вдвоём приехали с войны».
-- Так ты на этом воевал?
-- Нет.
На войну он не попал.
На фронте транспорт разный был.
Чего я только не водил!
Ну, разве, может, самолёт.
А так! –
Трофейный их «Ренот».
И «Опель Блитц», --
Такой там есть.
А уж «полуторок» -- не счесть!
-- А «Студебеккер»?
-- Был и он.
Погиб в боях за Балатон.
Он на минуту замолчал,
Как будто что-то вспоминал.
И начал вдруг.
-- Была весна.
Уж год, как кончилась война.
А мы в казармах всё сидим.
На жизнь германскую глядим.
Харчи армейские едим.
Ох, грусть-тоска!
Хоть волком вой –
Не отпускают нас домой.
Я десять лет не видел дом:
Призвался аж в тридцать шестом.
Три года в Туркестане был,
Там в кавалерии служил.
Потом приказ –
И – будь здоров! –
Ать-два! –
На курсы шоферов.
И после –
Через всю страну –
Зимой
На финскую войну.
А тут война…
Он замолчал.
Вонючий «Север» пососал.
-- Ну, да. Война…
Уж десять лет,
А всё конца ей, суке, нет.
И вот одним прекрасным днём
Чуть свет орут:
«Подъём!»
«Подъём!»
От страха схватывало дых:
Ведь, мало ль, случаев каких
Тогда там было…
Лейтенант
Из СМЕРШа говорил, что банд
Фашистских много по лесам.
Мол, анадысь нарвался сам…
И мы тревожною толпой –
На улицу.
И встали в строй.
А впереди –
Честная мать! –
Шеренга новеньких ЗИС 5.
И командир сказал:
«Бойцы!
Всем вам спасибо, молодцы!
Пришла пора и вам к жене,
Домой идти.
Конец войне!»
Я помню ясно, как вчера,
Как заорали мы:
«Ура!»
А «батя» руку так поднял.
Дождавшись тишины, сказал:
-- Вы, верно, видите ЗИС 5.
Им не пришлось повоевать.
Пока они с завода шли,
Мы всех фашистов извели.
И вышел им теперь мандат
Идти на Родину, назад.
Работы там невпроворот.
Так пусть встречает вас народ!
И землякам пусть будет в дар
От фронта
Славный наш «Захар».
И вот, все гайки подвинтив,
Паёк в дорогу получив,
Мы по дороге фронтовой
Колонной двинулись домой.
Тряслись ухабами на них,
Попутно подвозя своих,
Что по велению страны
Домой замешкались с войны.
Навстречу ветерок летел,
А строй помалу наш редел.
И тот, кто дома достигал,
Прощальный подавал сигнал.
Кто ехал дальше, те в ответ
Ему сигналили вослед.
Я, переехав реку Сок,
Совсем остался одинок.
Потом овраги, поле, лес.
И вот –
Родная МТС.
И с той поры «Захар» со мной.
Он стал мне больше, чем родной.
Уж сколько скошено травы!
У Кольки народились вы.
Гагарин в космос полетел.
А он,
Хоть малость постарел,
Но груза не уронит с плеч…
И надо старца поберечь.
И, как будто стыдясь за нежданную речь,
Замолчал.
Как отрезал кинжалом.
Пара рук,
Разрывными искромсанных плеч,
За «баранку» «Захара» держала.
Надрывался мотор у лощины на дне.
И мой брат, улучивши минутку,
Попросил:
-- Расскажи нам, дядь-Федь, о войне.
-- О войне?..
Он зажмурился, словно во сне.
И, не слыша движка, как в немой тишине,
Произнёс только раз в жизни
Брату и мне
Свой рассказ,
Вечно памятный:
-- Жу-утко.
|
