Бродячий менестрель присел на плоский камень
У дороги, утопающей в садах
Домена Тренкавелей
Он проходил здесь тысячи раз
Но никогда этот камень не привлекал его внимания
Достав свирель, он медленно поднёс её к губам
И звуки сами собой полились
В благоухающий благодатью воздух
С ним такое было впервые
Пальцы сами зажимали нужные отверстия
Музыка была слишком грустная
И он не знал почему
Она всё лилась и лилась
Пальцы бешено бегали по свирели
Солнечный день невинно играл
Лучами на старческом лице
Ничто не предвещало беды
Кроме струящейся по садам музыки
Так была написана самая печальная песня на свете
Она сразу полюбилась местным жителям
А старик-менестрель перед смертью
Узнал терпкий вкус земной славы
Могла показаться необычной
Избывная печаль этой песни
Но никого это не заботило
Пока однажды в Безье не пришли
Флаги церкви, которая запуталась
В собственных противоречиях
И не окрасили красным плачущий горизонт
А песня струясь над кровавым пиром
Медленно поплыла в сторону Каркассона.
|
