Кабинет. Дзержинского портрет.
За столом седеющий майор.
На столе полпачки сигарет.
И ещё не начат разговор.
Приглашён по поводу стихов,
что своим коллегам прочитал.
Уяснил из разных полуслов:
кто-то из своих же настучал.
Нацепил на новенький пиджак
я шахтёрский орден – свой презент:
мол смотрите, не такой дурак
Нюренберг, и он не диссидент.
И с собою взял черновики
мной прочитанных стихов друзьям,
мол могу прочесть я, чуваки,
это же и без боязни вам.
Но, а всё же, честно я скажу,
пробирает внутренний мандраж.
На майоров в складках лоб гляжу,
думая: «Возьмёт на абордаж,
и начнёт меня сейчас трясти,
стряпать несуразный протокол,
что стихами начал я плести
заговор под Партии престол».
Я ищу в себе какой-то грех,
напрягаюсь из последних сил.
А майор, бумаги посмотрев,
почитать стихи мне предложил:
«Те, что вы читали для коллег.
Я ведь тоже в шахте начинал.
Там я проработал восемь лет.
Юридический заочно я кончал».
«Ну, а я ВЗЭИ, заочник тож,
значит, чем-то судьбами близки.
И поверьте в то, что это – ложь,
всё в доносе про мои стихи.
Почитайте! – мне не по себе
здесь читать. Листки те вам даю.
О шахтёрской жизни и судьбе
в нашем Криворожском здесь краю».
Взял листки, глазами пробежал,
стал внимательнее он читать.
Что-то полушёпотом сказал,
что, конкретно я не мог понять.
А потом молчание, и вслух
несколько сильнейших матюгов.
«Прочитал – перехватило дух
у меня от этих вот стихов»
Через это всё и я прошёл.
Я найду, поверьте, стукача.
Где антисоветчину нашёл?
Он себе бы поискал врача!
Только это всё не для газет.
И хотя здесь и любовь и боль,
светлого, по-правде, тоже нет.
Жизнь шахтёров – это вечный бой.
Но ведь это так! И вы честны,
и гражданственны в своих стихах.
Патриотом в строчках вы видны,
а не утопающим в грехах.
И прошу вас мне их подарить,
прочитаю давнишним друзьям.
Встречусь, есть о чём поговорить,
вместе все «спасибо!» скажем вам»
Вот и всё. Закончен мой визит,
тот, что был назад четыре дня.
Незнаком ещё мне паразит,
что «накапал» в Орган на меня.
Пусть его! Сочту за эпизод.
Сколько их я встречу на пути!
На столе передо мною КЗОТ,
в нём ни строчки, как себя вести
в ситуации, подобной той,
я через которую прошёл.
Жизнь, бываешь ты порой крутой!
Но и я ведь не китайский шёлк.
1963 год
|
