Посвящается ветерану Вов
Зиновьеву Михаилу Исаакиевичу
"А знаете вы, что такое граница,
Особенно где-то на Дальнем Востоке?
На тысячу верст – ты один,
Где ель вековая под звезды стремится,
Аукают скупо скуластые сопки
И катит Амур-исполин?
Граница – балет под прицелом китайца.
Однако не дай кому боже случайно
В их сторону даже пальнуть!
Порою в бессилье тянуло ругаться,
Когда проскользнувший лазутчик не чаял
По кромке реки прошмыгнуть:
Стрелять? Так нельзя же! Кричать? А без толку!
Лишь пуще припустит, стервец, от дозора.
Пускаем собаку на след –
Нашли ее труп. Он прошел подготовку,
И псину убить для него не позорно,
А доблесть и нам лишний вред…"
Да, мой собеседник – лихой пограничник,
Но славы не ищет: ему безразлично,
Пойдут ли в газету стихи.
Награды имеет – о них и не вспомнил.
Был ранен, и дважды, серьезно, бесспорно –
Смеется: "Бывали грехи!"
Он много смеется, с иронией шутит,
А я жду рассказа о важном и жутком,
Когда вся Россия вверх дном…
Высок, худощав и подтянут. Попутно
Представит жену, пообщается с внуком…
Глядь – вечер вливается в дом…
Вздохнул, что-то вспомнив; и, связанный думой,
Он стал говорить потихоньку: "А, впрочем,
На фронт я не сразу попал,
Но в сорок втором погибает отец мой…
Мне было шестнадцать. Прибавил годочек –
В Загорске учиться я стал.
В казарме и сырость, и холод собачий,
И дождь зарядил – льет и льет, а матрас-то
Один на четыре бойца.
Ну, спали мы в очередь, как же иначе?
Войска МВД не простая пехота –
Терпи, как кремень, до конца!
Второй год войны – это неразбериха,
Нехватка орудий и специалистов
И путаница на ЖД:
Нас так "на границу" забросили лихо,
Что, если б не грозный налет мессершмидтов,
Меня и забыли б уже!
Мы ехали месяц, в пути голодали;
Потом Благовещенск, и снова учеба,
А там – по заставам скорей.
В япошек, не видя друг друга, стреляли.
Однажды столкнулся с немыслимой злобой
В зачистке чужих блиндажей:
Тогда, помню, цепью на нас шли японцы;
Мы их поливали огнем автоматов;
Заминка – они на отход,
Но бьют косяком из укромных окопцев.
Приказ: "Уничтожь узкоглазых, ребята!
Мешают! Нам надо вперед!"
Врываемся! Вижу – забыть невозможно! –
Припал к пулемету зеленый солдатик,
Хватаем, вошедшие в раж!
А тот лишь глазенками зыркнул тревожно,
Прикованный намертво в склепе касатик:
Могила его – тот блиндаж!
И русские жесткими быть не стеснялись.
Иные пацанчики труса играли
И с фронта хотели сбежать.
Бойцы-особисты на флангах скрывались,
На месте, в упор, в дезертиров стреляли:
Прощай, наша Родина-мать!"
И грустная пауза долго тянулась;
Мы переживали рассказ ветерана
О гибельном "братском" огне…
Трагедией страшной война обернулась,
Уж семьдесят лет не затянутся раны.
Как больно Российской земле!..
Но вот он встряхнулся, посыпались шутки,
Лицо засияло улыбкой светлейшей:
"Немало всего я прошел!
А что ордена… Ну, приятная штука.
Скажу я, любовь – вот он, стимул первейший!
И мирно так жить хорошо!"
|
