я не сплю и не спал вот уже как шестеро суток
мною проткнутый шершень это мой же больной рассудок
закреплен в фоторамке над входными дверями
я заполнил пространство сухими зверями
и растениями сухими
каждый из оных мое представление о мире
я распинаю в альбоме принципы и позиции
стебли срезанные складываю в композиции
смотрю сквозь стекло, я так упивался вами
в ответ они пялятся безмозглыми головами
эскадра проступков и преступлений застыла
огромных как бабочки с черепами на спинах
сантименты и добродетель наносившие рваные раны
теперь все они лепестки из тончайшей мембраны
чешуйки на крыльях и ноги, сегменты на теле и ноги.
стены увешанны мертвечиной. о, как вас много
сухие цветки диалогов, листья мыслей и истин
я помещаю в гербарий того что увидел в жизни
и неимоверно костлявый, голый, в бесформенных плавках
сам украшаю стену, пригвожденный английской булавкой
|
