\Перед нашей серебряной свадьбой\
–«Изменишь – не стану тебя ненавидеть,
а, может быть, и постараюсь понять.
Но если попробуешь только обидеть,
прошу, дорогой, на меня не пенять.
Ничто в оправданье тебе не зачтётся,
ни чудные ласки, ни море любви,
и прошлое враз навсегда зачеркнётся,
уйду от тебя, и назад не зови…»
Ты помнишь, как это ты мне говорила
и что я на это тебе отвечал?
– «Любимая, веру ты мне подарила.
Я – утлая лодка, ты – светлый причал.
Себя переделаю в прочный корабль,
чтоб штормы меня не смогли испугать.
Прошу, чтобы боги меня покарали,
когда я начну вдруг тебя обижать».
Был наш разговор на скрипучей кровати
в каморке за печкою, где ты жила,
среди поцелуев и жарких объятий.
Я помню всю жизнь поминутно, жена!
И ты её помнишь. Скажи, четверть века,
что мы уже вместе, прошли хорошо?
Навечно жену в тебе и человека
с душою и преданным сердцем нашёл.
И ты от меня разве знала обиды,
Посмел о тебе я скабрёзно сострить?
Мне в радость на деле, совсем не для вида,
родная, во всём тебя боготворить.
Не стану в эпитетах я рассыпаться,
но все адюльтеры прощала ты мне,
ведь знала прекрасно, что буду стараться
сверх сил я быть верным семье и жене.
И с едкой иронией лишь улыбалась,
услышав ещё покаянье одно:
– «Какая же дурочка снова попалась
в тенета твои, где приманка… дерьмо»
– «На что намекаешь, моя дорогая?»
– «За многие годы пора бы понять…»
А я не обидчив. Тебя обнимая,
взасос лезу губы твои целовать.
Стучишь по спине кулачками своими,
они поцелуями пляшут по телу.
И мир наш заполнен лишь нами двоими,
и он ограничен лишь нашей постелью.
Какое же счастье вот так четверть века!
Хочу, чтобы было и так же и столько!
И были бы разных мы два человека
в единое слиты сейчас и в потомках.
1978г.
|
