Но вернёмся к Ваньке мы, что остался голым - босым без котомочки – сумы, да ещё с разбитым носом. На удачу полдень был, упыри дремали сыто, - Люди! – парень завопил, - И бежать, но дверь забита. Темень страшная и смрад, голова гудит как улей, видно очень виноват раз в искомое вернули. Может выпрыгнуть в окно… Так его не видно вовсе, с чёртом ведьма за одно, разберемся с нею после. В щель последний Солнца луч пробивался ели – ели, месяц глянул из – за туч, твари гостя оглядели. Здоровенный, как кабан, и трусливый точно заяц, - Коль приходит ужин сам. перекусим, братцы, малость!
Ванька вжался в уголок, вспомнил Глашку – повариху: Ох, поесть бы, хоть чуток, пропадать голодным лихо! Вдруг ожили лица «Их», стёрлись кусаные раны. Ну, приятель, берегись, битым быть тебе болвану! Хлеб растили и детей, речка рыбою кормила, почему же нас злодей, спрятал заживо в могилу? Отведем Ивашку в лес, в гости к мертвому детине, Глянь, а леший то исчез, схоронился в старом скрыне! - Посмеялись мужики, и простили недоумка, зеленея от тоски, погрузился Ванька в думку.
В чаще топится изба, и воняет сладко – кислым
Ведьма:
-Неужели ворожба не имеет больше смысла? Чаша падает из рук, корешки изгрызли мыши, к приказаньям леший глух, кот бесчинствует на крыше. Иль покланяться отцу, извини меня, родимый, ведьме слёзы не к лицу, злобной стала, нелюдимой. Видят зрелую красу, только совы и лисицы. глянь, веснушки на носу, знать, нежданное случится. Слышу громкие шаги, и кому ж с утра неймется, иль очухались враги, духи замерли в колодце. Может надобно бежать, да теперь везде известна, каждый сможет распознать, опозорила, невеста! «Я тобою, светик ясный, закушу на посошок», все усилия напрасны, получила вилы бок. Ей кудесник « передал», обделивши дочь родную, всё что некогда познал, вот в изгнанье и кукую.-
Ванька лезет на порог, бестолковое отродье, вот, припёрся, дурачок, словно боров в огороде. хоть неумный, да мужик, я ж одна в глуши дремучей, ишь, от горюшка поник, подходящий выпал случай. Будешь мужем мне, дружок, я же - доброю женою, съешь с начинкой пирожок, всё окупится с лихвою. –
Смотрит парень в потолок, жить с колдуньей незавидно, взял предложенный кусок, стало вдруг не так обидно.
Ванька:
- Впрочем, баба ничего, деловита и мудрена. ладно, ты, давай того, собирай на стол, Матрёна. –
До отвала ел и пил, а хозяйка подавала, и на всё хватило сил, печка жаркая трещала. Осовевши, наш Иван, в кашу пал хмельною мордой, в голове густой туман, да в ковше - напиток чёрный. а потом полдня стонал, и пускал душок вонючий, чёрт на дудочке играл, да котяра мышку мучил.
Ваня крякнул: - Поживу, - закусил кусочком сала, свиньи хрюкнули в хлеву. лошадь рыжая заржала, Хлев, а вроде бы сарай, с черно - белою коровой.
Ведьма:
-Эй! Соколик не зевай, ужин ждёт тебя готовый!
Ванька:
-Коли так, останусь здесь, отпадают все сомненья, раз поесть и выпить есть, и Матрёша - загляденье.-
***
Ванька, в ведьминой избушке раздобрел как на дрожжах, на пуховых спал подушках, с мутной совестью в ладах. в угол брошена котомка, можно жить и не тужить, баба песней тешит звонкой, и прядёт искусно нить. В доме чисто и опрятно, пироги и печь тепла. только долюшка превратна, в путь далёкий позвала..
Ведьма резко подурнела, громко охает, кряхтит, Ох! срамное вышло дело, на сносях она сидит. Сонна стала и ленива, всё б прилечь и подремать, тяжела и некрасива, Ванька начал голодать.
Щи прокисшие остыли, пол паскуден, в кадках – муть. Погоди же, вражья сила, поучить придётся чуть. Встал мужик с холодной печи. -Жрать охота! силы нет! Шаль, накинувши на плечи, Ведьма молвила в ответ.
- Помоги, Ванек немного, наколи, соколик, дров, принеси воды, ей Богу, напеку тебе блинов.-
Он же, слыша эти речи, стукнул ведьму пару раз, и едва не изувечил, кулаком заехав в глаз. Баба вылетела с криком, полетела из ворот, и в овраге странно диком, как младенец слёзы льёт.
«Топь болотная, коряги, леший принялся кружить», не по силушкам бедняге заклинанье изменить. Обернулась птицей чёрной, и засела на сосне, видит, в доме ирод вздорный, в страхе мечется в окне, и прихлёбывает зелье, что содержит мёртвый прах, будет, Ванечке веселье – серый камень в головах. Вновь припомнилось полено, что за печкою лежит, наглотавшись жижи пенной, под столом мужик храпит. Принимая облик прежний, тихо в дверь она вошла в растрепавшейся одежде, молода и весела, и, наотмашь, хрясть дубиной, Ванька падает кулём. _Сам допрыгался, скотина. вот тебе и поделом. Захотел добыть невесту, рот, открывши не впопад, загубил крутое тесто, вместо прибыли – разлад. Закопаю как собаку, земляной в избушке пол, или в речку сброшу ракам, только больно ты тяжёл. Показал свинячий норов, мне не справится одной-
Без дальнейших разговоров, ведьма сделалась лисой. Побежала, просмотрела, на пеньке сидит солдат, он поможет сплавить тело, и могуч, и глуповат.
Ведьма;
-Подсоби мне! – возопила, муж скончался во хмелю, люди скажут, что убила, видишь, я дрожу, горю и в утробе плачет чадо, надо в лодке сплавить труп. объяснять тебе не надо. будет дело – будет суп у голодного вояки закружилась голова. всё исполнил, после драки, не ищите рукава. оттащил мешок с Иваном. вёсла взял, погрёб, поплыл звался молодец Степаном. На селе петух вопил.
***
Отпевая, поп икал, не хоронится - хоть тресни, Ванька, кажется, дышал, как начинка в сдобном тесте. Комья сыпались на гроб, страхом сковывает глотки, чесноком обложен лоб, и с укропом чарка водки. Ноги спутаны ремнём, крест осиновый воткнули, и в кармане нагрудном, две серебряные пули. Хоть осина в головах, Начался бедлам поновой, утром Ванька на ногах, с мордой злобную, лиловой. Заглянул в родной кабак, в уголочке сел, угрюмый, не поймёт он, что и как, утомляя разум думой
Ванька:
- Очевидно я живой, кушать до смерти охота, правда, чуточку чумной, мучит тяжкая дремота. Помню, как в земле лежал, оглушенный малость, в изголовье крест торчал, и Луна болталась, надоело, гроб сломал, выбрался наружу, мёртвый рядышком стоял, я ж свалился в лужу. Он хотел меня сожрать. да не тут то было, погоди, ядрена мать, с нами крестна сила. Отлупил его слегка, зверь завыл, забился, и отбив себе бока, с горки вниз свалился, а под горочкой река, широка, игрива, вижу сверху старика с девкою красивой. то ли правда, то ли бред, знать ведьмак с колдуньей, до неё мне дела нет, сгинуло безумье. Подавайте мне вино, рыбу, мясо, кашу, а не то всем заодно я носы расквашу, и подкуйте мне коня, истопите баньку, и с сегодняшнего дня позабудьте Ваньку. жалко лошадь, но греха натворили много, снарядили мужика в дальнюю дорогу. и умчался прочь Иван, словно шалый ветер, сквозь сгустившийся туман, пробирался вечер. У народа дел полно, сенокос, скотина, в хате брошенной темно, пыль да паутина. Поднялась бурьян – трава. где ж теперь хозяин. шубы ль длинны рукава, иль загинул парень. Говорят, ушел в разбой. но осел в остроге, Стёпка с кумушкой – вдовой, зажили как боги. Дом отстроили и двор, нынче процветает, частоколом встал забор, ребятня играет. и с кудесником - отцом ведьма примирилась, Со Степаном- удальцом в церкви окрутилась. А купеческую дочь, князь увёз в столицу. все исполнилось точь-в-точь рада голубица. В огороде бузина, крупна, как черешня, рассказали мы сполна весело, потешно.
Март-Апрель 2005.
|