Мечтала о сынишке, Диегито –
Дорога к материнству мне закрыта:
Ведь матка искалечена моя.
Три выкидша! Всё. Бесплодна я.
Последний эмбрион заспиртовала,
С тех пор младенцев мёртвых рисовала.
Но как же мне заполнить пустоту?
Чем заменить угасшую мечту?
Во мне запасы нежности бездонны.
Диего, муж! Ты – как большой ребёнок.
Хочу тебя лелеять, понимать.
Ты – муж и сын, а я – жена и мать.
Как сына, в ванне я тебя купала,
Тебе игрушки в ванну я бросала,
И на картине, славный мой малыш,
Ты на коленях у меня сидишь.
Никто не будет мне тебя дороже.
Но что же ты наделал! Как ты можешь!
Сестру мою родную совратил!
Ну, хватит! Всё! Терпеть нет больше сил.
Уехала в Нью-Йорк и к испытаньям
Готовлюсь. Но – нет средств к существованью,
И жить невыносимо тяжело:
Кто знает здесь художницу Кало?
Жить от тебя вдали – где взять мне силы?
Я долго так не выдержу, мой милый.
Ты – мой единственный, и я, твоя жена,
Простить измену вновь тебе должна.
Вернулась. Но теперь уже другою:
Хочу я быть свободною, такою,
Как он. Я хороша, я молода,
И нравилась мужчинам я всегда.
А он, хотя ему я всё прощаю
И притворяюсь, что не замечаю
Его измен заезженный мотив,
Но сам-то он болезненно ревнив.
Небось, не запамятовал, однако,
Как чуть не пристрелил он бедолагу,
НогУчи (помню, скульптор был такой),
Когда застал нас вместе в мастерской.
Я думаю, представится мне случай,
Появится такой же, как Могучи,
Или, быть может, кто-нибудь другой –
Ох, как страдать ты будешь, дорогой!
