Тропой у северного моря
Проходит гордый Святогор.
Там, волны где, с ветрами споря,
Ведут безсменный разговор,
Где дождь роняет мзду скупую
Из темных туч на серый свет,
Где люди жизнь ведут простую
С рождения до склона лет,
Где брызги тучей бьют о спины
Утесов черных, валунов,
Где помнят мрачные стремнины
Судов погибель, рыбаков,
Где солнца луч не достигает
Сквозь полог леса до земли,
И где зимой изнемогает
Душа с зари и до зари,
В объятьях сумрачной чащобы,
Среди камней, и мха, и скал,
Он, волей Макоши ведомый,
Свою Судьбу себе искал.
Он жил один на страже мира
От Нави вражьих, темных сил,
Его одолевала сила,
Что сам себе он испросил.
Средь Гор Святых, храня пределы
Ему порученной Земли,
Он охранял ее уделы,
И знали все богатыри,
Которых было тож не мало,
Что он на свет затем рожден,
Чтоб Святогора дивна слава
Пережила б всю тьму времен.
И у столпа нес неустанно
Он Небом данный караул:
Зарю встречая утром ранним,
Спины ни перед кем не гнул.
Но вот пора пришла Герою
Оставить временно свой долг:
Чтоб род продлить, он, сильный волей,
По чаще бродит, одинок.
Что же он ищет в полумраке,
В стране далекой и чужой,
Где волки воют стаей, драки
Вмиг затевая меж собой?
Пред взором мысленным Героя -
Та, что одна ему дана.
Ее он ищет, планы строя.
Уж полночь скоро, и луна
Свой путь верша по небосводу,
Собою освещает лес,
И горы, долы, моря воду
К себе притягивая. Блеск
Светила, в волнах отраженный,
К себе манит Героя взор;
Вдруг, оглянувшись, пораженный,
Что видит храбрый Святогор?
Змея ползет между каменьев:
Так вот ему кто суждена,
Кто приходила в снах, виденьях –
Его любимая, жена!
Не в силах вынести ту муку,
За меч хватаясь, Святогор,
На двое разрубив подругу
И опустив печально взор,
На месте казни змеедевы
Оставив золотой алтын,
Бредет назад в свои пределы
Хранить их вновь, как верный сын.
***
Меж тем, заклятья сбросив путы,
Прекрасной девою, змея,
Оборотившись за минуту,
Алтын подняла, что сиял
Во тьме полночной одиноко,
Зарыт глубоко в мох густой,
И, наготу скрыв беззаботно
С берез упавшей берестой,
Оставив лес, что был ей верным
Приютом в эти злые дни,
Уж на восход походкой серны
Свои направила ступни.
Туда, где город величавый
Стоял на двух скрещенье рек,
И где, гордясь земною славой,
Словены жили с века в век.
Достигнув города границы,
Она в него тогда вошла
(уж плыли по небу зарницы)
И кров, и дом себе нашла.
Почтив хозяев тороватых,
Пустивших гостью на постой,
Беседой легкой и приятной,
Немного, впрочем, и пустой,
Она, сменив одежды живо
(за них алтыном заплатив),
Одна, беспечна и красива,
Пошла гулять, бел свет затмив.
Что ж, город стоил той прогулки:
По берегам крутым реки
Его все улицы, проулки,
И терема, и теремки –
Все то, что светом озарялось
Ярилы-солнца день-деньской,
Всем населеньем охранялось
От порчи, корысти людской.
Шла дева, взоры привлекая
Походкой дивной и красой,
И горожанам взгляд лаская
Вкруг стана обвитой косой.
(И я любил у юной девы
Черты лица перебирать,
И вдрызг мечтать, и быть с ней первым,
Влюбляться, и любить, влюблять…
Где вы, прошедшие забавы?
Вдаль унеслись, как ветром дым…
Но я не скоро стану старым,
Не скоро и совсем седым.
Ах, милые мои подруги
Ушедшей юности моей…
Я помню волосы, и руки,
Сиянье глаз, разлет бровей…
Я помню встречи и прощанья,
Духов пьянящий аромат…
Как, в ожидании свиданья,
Минуты медлят, не летят!..)
Алтын же тот, быв неразменным,
Весь город вскоре обошел,
Обогащая безпримерно
Всех горожан, окрестных сел
Крестьян; и силою алтынной
Был житель каждый поражен,
Когда богатством безпричинным
Был между делом награжден.
***
На страже бела света стоя
В краю Святых подлунных Гор
(где мы оставили Героя),
Нес службу рьяно Святогор.
Забыв и думать о невесте
И слово Макоши забыв,
Он у столпа на том же месте
Стоял, колонною застыв.
Но дум печать все ж отмечала
Героя сумрачно чело,
И тень сомнений пробегала
В очах недремлющих его.
Понять его нам, право, можно:
Ведь я и сам немало раз
Тож сомневался осторожно
О пользе выпущенных фраз,
О пущем благе намерений,
И начинаний дерзких суть
Не раз во дни тоски, сомнений
Тож и мою терзала грудь.
Так службу нес, храня твердыни
Родных просторов Святогор,
Обозревая голубыми
Глазами край окрестных гор.
Вот что-то видит он далече,
И враз его темнеет взор:
И, уж готов к борьбе и сече,
Он крови чувствует напор.
В закатной дымке пламенеют
Осколки солнца на горах,
И лишь стрибожьи внуки реют,
Шумя листвою в деревах.
Там зверь ли движется, иль птица,
А, может, это человек?
Не знает разве, что граница
Миров проходит здесь вовек?
Или не ведает, что вскоре
Ему навстречу Святогор
Шагнет, готовый к брани, ссоре,
С победой вышед из всех ссор?
Он поединка не боится:
За землю всю ему стоять
Оплотом для миров границы
Не раз пришлось; и вот опять:
То ль враг готовится к осаде,
То ль волки воют на беду,
То ли взбесились черти в аде,
То ль вороны нашли еду…
Герой для битвы изготовясь,
Вдруг видит, будто дивный сон:
К нему, ничуть не беспокоясь,
Подходит дева, ближе; он,
Уже объятый ожиданьем,
Пытается скорей узнать
Ее – но тщетны все старанья!
К тому ж, лица не открывать
Она старается лукаво,
Набросив на плечи платок…
Какая милая забава!
И я б, наверное, не смог…
Она берет Героя руку
И говорит в лицо ему:
Мне суждено твоей подругой
От века быть, и, посему,
Час свадьбы нашей наступает,
Чтобы пророчество сбылось!
И ручкой перст его ласкает,
Уже тут с Неба раздалось:
Ту змеедеву помнишь ты ли,
Что суждена тебе одна?
Она с тобой среди пустыни –
Возьми ее и знай: жена
Твоя тебе пришла на помощь,
Чтобы твой род не затухал…
Тут вовсе наступила полночь
И мрак природу всю объял.
Во мраке ж ночи что случилось,
С тобою знать нам не резон,
Но счастье их премного длилось,
Быв как сладчайший дивный сон.
Того и нам я всем желаю:
Жены своей не забывать,
И, долг отдав родному краю,
Ее лелеять и ласкать!
Тем, кто мораль услышать хочет
В конце истории моей,
Скажу я так: то, что пророчит
Судьба во мраке наших дней,
Прими спокойно. Будь уверен,
Когда ты сделал выбор свой,
Что и змея, коль ты ей верен,
Прекрасной может стать женой!
|
