Памяти Александра Вертинского
На острове, где тихая лагуна
Укрыта от прибоя цепью скал,
И ходит от Суматры до Рангуна
Где пакетбот, отшельник проживал.
Он цену знал потугам человечьим
И потому не торопился жить;
Питался фруктами и молоком овечьим,
С лесным зверьем старался он дружить.
Забот не зная, жил, как в чистом поле
Живет трава, сочна и зелена,
Не ведая ни боли, ни неволи,
Ни глубины отчаянья, ни зла…
Так жил бы он и умер бы безроден,
Достигнув до границ известных лет,
Но бросил якорь крейсер, быстроходен,
Ввиду лагуны. Блеском эполет
На палубе отшельник, пораженный,
Спешил скорей со скал на пляж сойти,
Чтоб выразить гостям привет смиренный,
А, может, и друзей средь них найти.
Спустили шлюпку. Замелькали лица,
И веслами ударили все вдруг.
Завидев их, отшельник хоронится,
И гулко бьется сердце: тук-тук-тук.
Вошли в лагуну. Рассекая волны,
Подходят к берегу. Вот шлюпка носом бьет
О дно песчаное. Предчувствиями полон,
Отшельник мой себя не узнает.
Бежать он хочет от гостей незваных,
Чтоб скрыться в чаще от коварства их,
Не ожидая первого свиданья,
Но замечает, не успев, двоих
Среди матросов, что сошли на берег:
Один высок, сутул, усат, как лев,
Второй хорош лицом и блеском серег…
И ёкнуло вдруг сердце, замерев.
В штанах матросских и матросской робе
Он признает ту деву, что одна
Была причиной бегства из Европы
Его, стыда испившего до дна.
А кто же с ней сошел вторым на берег,
Устав на миг от корабельных дел?
Он смотрит тверже: перед ним соперник.
На вызов брошенный ответить не посмел
Когда-то тот. И вот стоит, не прячась,
Враг перед ним. Вскипела в жилах кровь!
Забыл отшельник мирной жизни святость
И снова в смертный бой идти готов.
Он вышел к ним, лицом белее мела,
И дерзко предложил скрестить клинки.
Дуэль через минуту закипела
На пляже, знавшем мирные деньки
Досель. Рубились в гневе пылком
Отшельник и моряк, который смел
Невесту увести в набеге диком
Из-под венца, силен, коварен, смел.
Лишь сабель звон да тяжкое дыханье
Слышны теперь в разорванной тиши…
Забыт обет закончить жизнь в изгнанье
В раю, что на краю земной глуши.
А та, что ждать и верить обещала
Его тогда, в другой стране, в строю,
Дыханье затая, кинжал держала,
Среди матросов, как судьбу свою.
И вот – удар! Проклятый пал соперник,
Исполнившим возмездие клинком
Зарублен враз. Коварный враг, изменник,
Предавший дружбу, на песок ничком
Свалился. Губы в смертной муке
Раскрылись, называя имя той,
Которая, в трагической разлуке,
Отшельнику так грезилась порой.
А что она? Увидев смерть злодея,
Любовника, была ль поражена?
Удар кинжала…Тело, холодея,
Её сползло туда, где бьет волна.
Их хороня, рыдал видавший виды
Весь крейсера суровый экипаж.
Прочел священник сумрачно молитву,
И залп салюта разорвал пейзаж.
Ушел отшельник в море капитаном
На крейсере. Кровавая заря
Сходила в море, а на баке, пьяны,
Матросы пели о любви…А зря…
|
