Из смерти в жизнь прыжок – и резкий свет
Бьет по глазам. Да, больно, говорили…
И неизвестность тяготит, как бред,
И мыслей нет, но были они, были…
Вот кто-то пуповину впопыхах
Уже отрезал, взяв за середину.
На акушерки бережных руках
Ты задыхаясь, выгибаешь спину.
Шлепок - и крик твой разрывает ночь.
Он, темноту за окнами пронзая,
Вдаль улетает из больницы прочь,
И мать лежит в крови, изнемогая.
Потом пойдут другие рубежи
Но страх, запав с рождения, не сгинул,
Проникнув в тайники твоей души,
Когда главврач разрезал пуповину.
Теперь – идя по свету, узнавать
Законы жизни, ясны и суровы,
И лишь во снах о родине мечтать,
В телесных просыпаясь вновь оковах.
Здесь бьют наотмашь. Победивших – нет.
И лишь мозги кипят, как яйца всмятку.
И кто-то прет, как бык, на красный свет,
Ну, а кого кидает в лихорадку.
Все лупит жизнь перчаткой по лицу:
Вновь на полу, но надо подниматься.
И матери своей, потом отцу
Ты учишься младенцем подчиняться.
Ты учишься в компании друзей,
Как за себя стоять на белом свете,
Поняв, что жизнь – татами, не музей,
Учась в дворовом университете.
А дальше – больше. Так закрутит враз,
Что ты в себя придешь на середине,
Где позади – сиянье женских глаз,
А впереди – дыхание пустыни.
Из жизни в смерть прыжок – и света нет.
Последний вздох – твои часы пробили…
Вновь неизвестность тяготит, как бред,
И мыслей нет, но были они, были…
|
