Вы знаете, как на судне,
Борясь с крысиной ордою,
Матросы – простые люди,
Растят себе «крысобоя»?
Сначала ловят крыс двадцать,
Пускают под крышку в бочку,
Сверху, чтоб им не подняться,
Кладут тяжелое очень.
И, на какое-то время,
В «покое» все оставляют.
Представить можно примерно,
Что крысы там вытворяют.
Мораль отсутствует вовсе
Там, под тяжелою крышкой.
И дикие слышны вопли
Тех, кто для крыс стал тех мышкой.
Вот им бы договориться,
Что-нибудь сделать совместно:
Собраться, объединиться,
Людей поставить на место.
Где им!.. Крысиное племя,
Где каждый себя лишь слышит,
Бороться может лишь с теми,
Кто их слабее, как мыши.
Когда последняя крыса,
Жирная очень и злая,
В живых останется, слыша,
Матрос ее выпускает.
«Подсевшая» на крысину,
И озверевшая нечисть
Будет одним только видом
Крыс судна пугать до смерти.
Эта крысина – уж точно! –
Устроит оставшимся бой;
В трюмах свирепствуя ночью,
По судну пройдет «крысобой».
Те, кто останутся целы
(найдутся такие если),
Сами сбегут поскорее
От крысы-убийцы мести.
Когда, «зачистив» пространство,
На отдых пойдет «крысобой»,
Вот тут надо постараться
Его изловить всей гурьбой.
Чтобы, казнив «крысобоя»,
Спокойно зря мирозданье,
Молча гордиться собою,
Выполнившими заданье.
Мы все такие же точно,
И жизнь – такая же бочка.
Кто здесь не кусает больно,
Первым доходит до точки.
Вот нам бы договориться,
Что-нибудь сделать совместно:
Собраться, объединиться,
Да всех поставить на место.
Горькие, тяжкие путы
Пока еще с нас не сняты…
И рвем мы друг друга люто,
И верим, что это свято!
Когда нам несут на блюде
Таких же, как мы, забитых,
Мы верим: так надо, люди!
Жрем их, сперва помолившись.
Когда же глаза раскроем,
Чтоб, выйдя на свет с темноты,
Понять: за жизнь с «крысобоем»
Ответственны только лишь мы!
|
