Потухший взгляд, набрякли веки,
Утихли звуки в полумраке.
Не день. Не ночь. Трещат помехи,
прервав общение.
. . . . . . . . . . . . . . . . .И капли
в пыли асфальта, словно пули,
пробили точечные раны,
слезинку со щеки слизнули...
В неотвратимости обмана
уже, в запальчивости грозной,
гремят громо’вые раскаты,
когда вонзается занозой
несправедливость, и, распята,
над морем молния зависла
апофеозом беспредела,
А ветер с воющим присвистом
рвёт по’лы туч остервенело.
... и сквозь прорехи хлынул ливень,
смывая боль, смягчая раны.
Вода – мать жизни и всесильна.
Утешит. Поздно или рано.
В земле обильно утопая,
как слёзы в мягкости подушки,
грозит пролиться через край и
ещё уменьшить площадь суши.
Но!
Присуще ветру чувство меры –
Разгладив мрачные морщины
Очистит ясный лоб от скверны,
Открыв простор непогрешимый.
И синий взгляд, умыт до блеска,
Вернётся солнечной улыбкой.
И лишь ресницы-занавески
Блеснут слезой, кристально-зыбкой.
|
