От притворства, проворства и крика,
От ухабистых переживаний,
От себя, от еды, от мира,
Опустился в игру на время,
И трехмерное это пространство,
Задает ритм нового света,
И реалии в нем смешались,
От досрочного пули ответа.
Вот и улица, темень, кварталы,
Как и, правда, на самом деле,
Так похожа вся эта картина,
На то, что есть на самом деле.
Только это все голограмма,
Вновь придуманная, не живая,
Вся вот эта вот природа,
Вся вот эта вот урбания.
Только нет ни людей не животных,
Только лишь шелест газеты,
Ту, что гонит по улице ветер,
Ощущение его настоящее.
Поворот, и какие то люди,
Как живые, как мы с вами,
Говорят на языке свободы,
За спиной у них транспаранты.
Это жители великой Кубы,
И у каждого в зубах сигара,
Они шепчутся и смеются,
А потом на меня бросив взгляды,
Достают из плащей оружие,
И наметив прицелы, стреляют,
Я от них убегал и пули,
Мимо тела моего жужжали.
Пересек чужие границы,
И природа уже так дика,
Вот и звери возней зашумели,
И по веткам запрыгали быстро,
Вдруг и крики и визги и шорох,
Темнота, ни чего не видно,
И набросились дюжей стаей,
И визжат ультразвуковым надрывом.
Я отмахивался и ругался,
Дальше вплавь и уже по морю,
Солнце яркое спину греет,
И волны ласкают тело.
Плыл не долго, расслабился, тяжко,
На живот и уже отдыхаю,
Только стерегут меня двое,
Те, у кого зубов так много.
Обманулся, еще не время,
И уже акулы близко,
Плыл и плыл пока усталость,
Не сдала меня огромным рыбам.
И щелчок, и страшные боли,
Ногу яростно укусили,
Я смотреть, а там уже кровью,
Наполняются воды быстро,
Боль такая, как и вправду,
Не стерпел, решил остановиться,
Продолжать невозможно дальше,
Хоть и уровень еще легкий.
Снял очки, отключил приборы,
Глянул в низ, а крови нету,
Был всего лишь мгновенный импульс,
Он растаял, как дым сигареты.
И разрушил вид голограммы,
Я живой и уже на воле,
Как приятна эта реальность.
Суета наша, наши пороки,
Вымещает в странных играх,
И какой бы ни была суровость,
Жить в реальности все же лучше.
|
