Кажется мир усталым,
кажется всё иначе
с тех пор, как тебя не стало,
не радуется и не плачет.
Какой-то он безразличный,
запущен и неухожен.
И я, – говорить неприлично, –
себя ощущаю прохожим,
нездешним, ненужным, случайным.
И сердце почти не бьется.
И стать никогда изначальным
мне уже не придётся.
Бодрость, хотя и фальшивой,
но на лице моём будет,
и показушная живость
продержит на волнах буден,
чтобы тебя продолжить,
делом полезным и словом.
Так поступать я должен,
хоть нету во мне основы.
Были когда-то стержни
во мне, что ты соорудила.
И нынче меня только держит
остаточная, но их сила.
|
