ПУТЕШЕСТВИЕ В ПОЭЗИЮ ДРЕВНИХ
ГЕКТОР И ГЕТЕРА
Гектор повстречал гетеру, У гетеры взгляд пантеры. «Отчего, милашка, ты сердита? – Вопрошает Гектор ядовито, – Кто тебя обидел, обесточил, Выгнал из таверны среди ночи, Или не позвал в постель пустую, Может, заподозрил, что плутуешь, Обещая наслаждений негу? Ты подобна грецкому ореху: Вместо легкой сладостной забавы, Душу бередишь пустой приправой, Искажаешь смыслы общей цели, Как свой образ на известной стеле, Вместо «да» — мораль мне в поученье… Но поскольку ждать я не могу, То тебя любую я приму».
Отвечала Гектору гетера: «Ты болван, но в том еще полдела… Главное, прости меня Господь, Импотента несуразна плоть. На плоту я поняла однажды, Что стерпеть тебя не в силах дважды За гроши, которые не платишь, За щедроты, коих ты не тратишь, За пустое красноречье скряги, За пустые, на веселье, фляги… Ты себе втямишь: твои манеры Не прощают гордые гетеры.
И на том, как в скверном анекдоте, Разошлись в ближайшей подворотне.
ОХ, УЖ ЭТОТ ПИНДАР
Ну и что, что он Пиндар, Мало ли Пиндаров! Был ли у Пиндара дар Или брал все даром?
У Судьбы ее дары С искушеньем вровень: Что дают, то и бери, А не своди брови.
Ведь не каждому дано — В том нужна сноровка… А для меченых судьба: Пруд или веревка.
Но иных достойный бег К славе и бессмертью, Достаются нам навек, Как удары плетью.
ЛЕСБОСИАДА
Гесиоды и Гомеры Потеряли чувство меры. У Пиндаров и пиндосов Чувство это под вопросом.
Ахиллес, Алкей, Сапфо Симонид и прочие, Подуставши от кульбит, Чем-то озабочены.
Лишь Софокл и Эсхил Смотрят смело вдаль, И мерещится им див, В сто персон, сераль.
Поглядели старики, Чуток погалдели, И решили поразмять Спины и колени.
На Лесбосе, где б еще, Пьянки, танцы, блядки — Испокон веков у них Эти беспорядки.
Там в сношеньях Стар и млад, Не страшны им Холод, глад — Даже СПИД не страшен.
И Алкей, обняв Сапфо, Шепчет деве на ушко… Передать его слова Не решается рука.
А язык, тем паче, Этим озадачен.
Но ведь важно, Что сумел, совратить Он деву… Я прошу всех замолчать Или сменим тему.
ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА
Заманила Гетера меня: Я наивен, как бочка пустая. Наградила стервоза, смеясь, Всем, чем в эти мгновенья страдала.
Безвыходность не каждый поймет, Потому, что у ней я не первый. Желчью бравый мужик изойдет, И пойдет — к другой — скачивать нервы.
А другая себе на уме: Подсчитала приход и убытки, И тогда уж позволила мне Получить её с первой попытки.
Борис Иоселевич
|