Ну, конечно, это не любовь!
Я и ты – мы это понимаем,
что хмельные санаторным маем,
мы сошлись без планетарных слов.
Опьянила просто ты меня!
Красотой своею охмурила.
Я не помню, что ты говорила,
да и говорила ли, маня
женским обаяньем прямо в рай.
Шёл туда с отключенным сознаньем,
переполненный мужским желаньем.
Помню, как сказала: «Поиграй!»
Но не помню я, была ль игра.
Как гранату с вырванной чекою
я держал дрожащею рукою
твою прелесть и шептал: «Пора…»
Дальше лишь улыбчивый туман,
визг дивана, в стенку чьи-то стуки,
страстность тел, бессмысленные звуки –
санаторным называемый роман,
продолжительностью, как длина потока,
три недели, чтоб не надоесть.
Ты спокойно выслушала весть,
что уеду я домой до срока,
что билет уже приобретён,
но ещё имеем мы три ночи
«Хватит ли на них остатка мочи? –
я твоим вопросом был сметён.
Поначалу. А потом сплелись
в диком танце наши ноги, руки.
Снова в стену были чьи-то стуки,
и прибить нас, извергов, клялись
Ну, конечно это не любовь!
И не грех, а плотское влеченье.
Дополняет здесь оно леченье
и без клятв, и без высоких слов.
60-е годы
|
