Я стал на старости бояться перемен,
меня пугает лишнее волненье.
Чуждаюсь в спорах я ненужных тем
и не всегда высказываю мненье;
и редко с чужаком заговорю;
и не раскрою перед кем-то душу;
ни в чём теперь горячки не порю,
тем более режим свой не нарушу.
На удивление себе я нынче стал
каким-то незнакомцем чужеродным.
Неужто от того, что просто стар
и на решительность стал неспособным?
А может мудрость жизни накопил? –
она меня и держит за поводья,
чтоб не бесил во мне бывалый пыл,
похожий на безумство половодья.
|
