Я опять сижу над переводом, Не гашу до поздней ночи свет, Прекратил общение с народом, И желанья для общенья нет.
Рябь в глазах от тусклого петита, Не найду, где дверь, а где стена, Всякого лишился аппетита, Позабыл, что рядом спит жена.
Знает ли творец оригинала, Не жалевший пота и чернил, Что от строк его осталось мало, Что я их своими заменил?
И ему приписываю мысли, Собственным согретые теплом, Вместо тех, которые прокисли От столетней спячки за стеклом.
Так идут неделя за неделей, Но мои усилья ни к чему: Все равно, мы славу не разделим, Вся она достанется ему.
Пусть поет хрустальным звоном лира Пушкинским великим языком, Но сонет останется Шекспира, Хоть и переведен Маршаком.
На обложке имя золотится Автора – его или её. А мое петитом на странице Самой дальней – каждому своё.
|