И вот проходит всё.
И я стою на поле.
Руины лишь одни от преданности вновь.
И нету ничего… Ни жалости, ни боли.
Ничто не всполошит уснувшую любовь.
Ничто уж не смутит очищенные волны.
И попранный огонь до времени затих.
Но этой тишиной просторы так же полны,
Как майская земля колосьев золотых.
Восходит всё опять. И нечего срываться
От зла на тех, кто в жизнь
Ничто уж не несёт.
Покой не для меня. Ведь я люблю скитаться.
Люблю не знать о том, что будет, наперёд.
И новый мне удар – за цель мою награда.
Ведь всякий так живёт, как сам он захотел.
Так значит, я хочу, чтоб горькая расплата
Была всегда со мной, как лучший мой удел.
И вновь уходят все друзья на две минуты.
И сердце кровью жжёт и точит та стезя.
Простите, я шучу.
Вам больно почему-то.
Жжёт правда до крови.
К ней подойти нельзя.
Не бойтесь же, я вас бестрепетно покину,
С спокойною душой и гордой головой.
Ведь горя своего ни часть, ни половину
Я не оставлю вам, нарушив ваш покой.
Берите же покой, на клочья растерзайте.
Смелей, а то кусок сытней не отберёшь.
Друг другу души в кровь зубами обдирайте.
Коль по-другому жить, то вряд ли проживёшь.
И в жадной свалке вас со стороны увидев,
На крики «будь умней», я сердце жму рукой,
Чтоб как-нибудь кого, на миг возненавидев,
Не оттолкнуть с пути, побрезговав, ногой.
Пусть Бог меня простит за боль мою и жалость,
Когда один из них начнёт лизать бока.
И молвит, покорясь: «Что делать, так уж сталось».
Добавит глубоко, что жизнь, мол, такова.
А я вас не виню. Я ухожу в просторы.
Там конь кивает мне навстречу головой.
И счастья свет горит, блестя на сини горы.
Я счастлива пока иду своей тропой.
Коль после сих картин мне станет одиноко,
И закричит в пути забытая душа,
Я буду ждать, когда взойдёт заря востока,
И другу озарит дорогу не спеша.
27 сентября 1989 год
|
