Кому не спится в ночь глухую?

Кому не спится в ночь глухую?
То Цви строчит опять стишок…….
Про жизнь в Совдепии плохую,
Не раз испытывал где шок!

А как не быть ему в печали?
Не жалко самых грубых строк,
Ведь там его «жидом» назвали,
И съел «друг» в детсаду сырок!

Как в бане косо посмотрели,
Когда снял гордо труселя!
В карьере не пускали к цели –
Всё начинать пришлось с нуля!

Дорогу дали Иванову,
А Грише «пятую графу»
Пришили к делу за основу,
Не приняли в кружок «кунг-фу»!

В субботу обзывали матом,
Им оскорбив заочно мать!
Чтобы не стать дегенератом,
Решил вещички собирать.

«Хоть сало ешь вместо бульона! –
Сказала мудро Грише мать, -
Здесь ни масоном, ни мормоном
Тебе в Совдепии не стать!»

Когда ж с пятном, известный Миша
Отвесил Рейгану поклон,
На сердце отлегло у Гриши:
«Мне нахрен колокольный звон,
Все эти маковки, берёзки,
«Хотят ли русские войны!»,
Не лить горючие здесь слёзки
По небесам чужой страны!»

Вдаль улетел и стал поэтом,
Припомнил «подлым москалям»,
Что столько прОжил под запретом,
Израильских не видя дам!

Враз замахнулся на Шекспира,
Джон Дона взял переводить…
Не затупилась в генах лира,
Связующая с Небом нить!

Ещё б арабы не мешали
Век доживать еврейский свой,
Раз уж рванул в такие дали,
А воевать – уже седой!

«Как режут головы арабы!
Японец был вчера живой!
Отдал бы всё, почить мне кабы
В своей постели, с головой!

Одна надежда на Обаму,
Хоть чёрный – тысяча чертей!
Поверишь и в Далай-ламу,
Забудешь про родных детей,
Про всех масонов и мормонов,
Про баню, кличку, труселя,
Шекспиров разных и Джон Донов…
А счас бы в Батькины поля!
Опять на Витебщину, к дому,
Где в баню с веником ходил,
Где жил хотя и по-другому,
Но жил же всё-таки, жил, жил!

Живут спокойно бульбаши,
А у меня всё те же думки,
Знай, «репу» по ночам чеши
И опрокидывай вновь рюмки!»