ПРАВОСУДИЕ ГОРОДА Ч.
Уважаемые читатели!
Перед вами книга, которая является сенсацией не только потому, что в лице одного автора представлено немало стихов и песен в жанре городского романса, шансона, блатных и политических стихов также; но и потому, что имена и фамилии ее героев подлинные, вы без труда отыщете их в соответствующих учреждениях города Ч.
Не все события, упомянутые в этой книге, произошли с автором, но многие.
Возможно, кто-то скажет, зачем я это все вытащила на свет божий. Но стоит ли закрывать глаза на правду, которая всегда неприлично голая?
Ваш автор
ПРАВОСУДИЕ ГОРОДА Ч.
Игра без правил
Импрессионизм бытия
Спецрейс для
У судьи Козловой фантазия
Спрятанный свет
Прогулка в тюрьме
Адвокат
Новые судьи
К тем нетерпима чаще и сильнее
Московским овцам
Эпиграмма
Сколько в городе большом прокуратур
Экскурсии к
Баллада о ментовском решении
Баллада о судебном решении
Баллада о прокурорском решении
ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ
Игра без правил - вот что значит суд.
Здесь не живут, а роли исполняют.
Преступником объявлен Робин Гуд,
А негодяи мирно почивают.
И следствие ведут не знатоки,
И шаг за шагом совершают промах.
Коварные и жирные сурки,
Шуршат бумажками в своих глубоких норах.
Собою лишь умеют дорожить,
Ко встрече зим заранее готовы,
У них запасов целые мешки,
А мы для них, как дойные коровы.
Всё "шьют" дела из разных пустяков:
Придумывают даже протоколы.
Решения их фиговых листков
Отбрось и, как Вильгельм*, суд голый.
Вильгельм* - фамилия б\у зам. нач. прокуратуры города Ч.
ИМПРЕССИОНИЗМ БЫТИЯ
Посвящается РУВД Центрального района города Ч
Выходит окнами на улицу
И зданье высится суда.
Меня, красавицу и умницу,
Встречают плохо, как всегда.
А дверь открылася тяжёлая
В широкий, чистый коридор.
Есть рядом жизнь, народу полная,
Базарный слышен разговор.
На светлом фоне ясно видится
Косичкой черное пятно,
Пусть мудрый Кришна не обидится –
Оно похоже на него.
Молитвы Кришны да не русские,
Но вкусен сладенький прасад,
Так попадаешь в рамки узкие,
Читая том Упанишад.
А правда неприлично голая.
Прикрылась бы. Иль нет стыда?
Моя судья такая подлая,
В процессе ставшая труда.
А небо сузилося в клеточку,
И в позе лотоса божок,
Пасхальной вербы помню веточку,
Асфальт подмерзший и снежок.
Сведут с ума меня абстракции:
Вот глаз зелёный без лица;
В углу другие вариации:
Вот падший ангел подлеца.
И слева ГАЗик цвета синего,
В его рисуюсь я окне,
До дома едем до старинного
По той расхлябанной весне.
Там речь звучит простонародная,
Сквозняк и привкус папирос,
Сырая комната холодная,
Старик и море, море слёз.
СПЕЦРЕЙС ДЛЯ...
(Козловой М.- судье Центрального района города Ч.)
Ну вот и кончилась дорога Главная*,
А я невеста еще не старая.
Давай в Европу с тобой прокатимся,
На путь обратный еще останется.
А там владения повсюду частные.
И вслед проклятия летят ужасные.
Там Суд за правду большую борется,
Пусть папа Римский за всех помолится.
Там Высший Суд, там Богу богово.
Он обнаружил в России логово,
Да не звериное, а прокурорское,
Не подвело их чутьё заморское.
Они увидели - права нарушены,
Что человека чуть-чуть не скушали.
Ой, беспросветно жить на нашей родине.
Так остегни ж ты своей уродине!
Чай, не убудет в карманах «зелени»,
Люблю я евро, а можно йенами.
Всему я миру теперь известная,
По мне вздыхают мужчины местные.
Настала выйти пора Наташе,
А ты, вагончик, катися дальше.
* дорога Главная - конец ЮУЖД
(по Галичу)
У судьи Козловой фантазия.
Разыгралась до безобразия.
Ей не быть судьёй мировой
И, вообще, судьёй таковой.
А сообщники ее прокуратуры.
Ох, и падлы вы, ох, и курвы!
Долго «шили» дела навыворот,
А теперь у самих нет выбора.
Ну хотя б прокурор Шерстнёв*,
Для примера его возьмём.
Нет ни следствия для меня, ни суда,
Наплевал он на них год назад.
Год второй уже побежал,
И в штаны теперь он «наклал».
А возмездие стучит в кабинет:
И Шерстнёв* слетит, и Багмет**,
Ну а я в Европе почти.
Иностранный, что ли, учить?
Вечерком схожу в ресторан,
А стихи тогда писать - ерунда.
Но себя оправдать должна,
Как-никак зовусь теперь госпожа.
Все там чистенько, все прилизано.
Ой, режим бы туда безвизовый.
Вывод простенький мой такой :
Не бывает суд мировой.
Он разэтакий, растакой.
Щерстнёв* - б\у нач. прокуратуры Тракторозаводского района города Ч.
Багмет** - зам. прокурора области города Ч., был нач. прокуратуры Центрального района города Ч.
СПРЯТАННЫЙ СВЕТ
Ты рада только золотым монетам,
Которых много в толстом кошельке.
Но справедливость царственного света
Не утаишь намеренно в мешке.
Нехорошо без проку лицемерить,
Когда ничей не наблюдает глаз.
Деньгами можно ль подлость соизмерить,
Сейчас и прошлый укрывая раз'?
Обман поднял собак остервенелых.
Что думать им, коль есть оскал зубов!
В тонах бесцветных в каждом видят серых,
По одиночке рыщущих волков.
За хищный вид ответит волк немедля,
Он не такой, как мы - цепные псы,
Бросай его для пущего веселья
На правосудья хитрые весы!
ПРОГУЛКА В ТЮРЬМЕ
Свет белый слишком бел, цедяся через сито,
В прогулочном дворе, свисая с потолка;
Как узок луч, напомнив скудность быта,
Покражу мелочи из недр кошелька.
Приветствую тебя, о общество пороков,
Сними же шоры ты с остекленевших глаз,
Вся подлость предстает судей и прокуроров
Театром ветхим вымученных фраз.
Веселый гам поутру поднимает.
Поярче губы крась, на выход приготовсь,
Ворота конвой, матерясь, открывает.
Кудряво живете. Ну, это ты брось.
И в прошлом остались давно эпизоды,
Но просят припомнить. Ну что же, изволь.
Сквозь решку согнутую море плещет свободы,
А в спину уткнулась толстенная бронь.
Блюя чифирем над провалом параши,
Избавишься и от немытой еды,
И бдительно смотрят и слушают стражи,
Да только из камер они не видны.
Напрасно вы идете в лицедеи.
Вильгельмов* нет, а есть одни клеветники.
У ваших ног лежат бессильные злодеи,
Годящиеся судьям лишь в ученики.
Глазки кругом, куда ни ступали б,
Будь двор твой, где вырос, больница с тюрьмой.
Нас просто однажды во злобе предали,
Поэтому небезопасно говорить с прямотой.
Да вы сошли с ума, коль пишите такое,
Копать глубоко, значит вырыть могилу себе,
Врагов наживать без страховки не стоит,
И множатся вместо детей пышнощёких досье.
Вильгельм* - выгнанный заместитель прокурора города Ч., в переносном смысле король
АДВОКАТ
адвокатам города Ч. Посвящается
Продажней шлюх дешёвых адвокаты,
Спаси нас Бог за их платить услуги.
Словам изменят собственным стократ,
Куда как лучше точные науки.
Двуликий Янус сам себе не рад
Бродячим быть прислужником артистом,
Он не вошел в судей триумвират,
И дело тут, по-моему, не чисто.
И у Фемиды шоры на глазах,
Чтоб не знавала лживости порочной,
Как у судьи, у ней огромный зад,
Как у торговки, на весах неточно.
Древнейшая профессия даёт
Кусок к безбедному существованью,
Пусть невысок бескрылый их полёт,
Ведёт не к славе - к чинопочитанью.
Политик, тот хоть чтит электорат
Когда пройти желает в президенты.
А если видишь: беден адвокат –
Наверняка бездельник или честный.
НОВЫЕ СУДЬИ
судьям города Ч. Посвящается
Они под аркой не стоят,
Как некогда Кариатиды,
А за компьютером сидят,
Служанки царственной Фемиды.
Себе потворствуют во всём:
Глупы, завистливы, лукавы.
И одержимые враньём,
-Вот каковы теперь их нравы.
Храм правосудья - дом мегер.
Сам Вяткин* во главе их клана.
Их жалким кодексам не верь!
Ведь нет закона без обмана.
И Вяткин здесь, и Вяткин гам:
В Законодательном собранье.
А глянешь ближе - стыд и срам.
Приличье перешло все грани!
Как встарь, продажны СМИ:
Газеты и телевещанье.
Но басней сколько ни корми,
Народ - не стадо ведь баранье.
Куда ни глянь - сплошной базар,
Торговля процветает словом,
Всегда он выгодный товар.
Ах, как же это нам знакомо!
Я не святая, но скажу:
Что на людей не клеветала,
Что честной жизнью дорожу,
Хоть много всякого бывало,
И переделать мир хочу,
И он готов, но вы-то против,
А я лишь кукиш получу,
Спокойствие опять испортив.
И новых судий не суди,
А то засудят и посадят;
Но, главное - на чин гляди,
А то и сами ведь заплатят.
Вяткипу Ф. М. — председателю областного суда города Ч.
К тем нетерпима чаще и сильнее,
Кто землю топчет, над людьми глумясь.
Пускай мои сомнения рассеет,
Кто не был втоптан сам ни разу в грязь.
О, сколько их, бескрылых и ужасных!
И карма с ними биться до конца
В масштабах, может, даже планетарных,
И своего не потерять лица.
МОСКОВСКИМ ОВЦАМ
Верховному суду РФ
Слышу блеянье стада: московских овец,
Но не вижу самих их, живя в отдаленье.
Где же пастух их - Верховный отец?
Пташек провинциальных слушает пенье.
Ох, заманят сирены в перины кроватей,
Да чтоб не уже, чем на троих.
А к конституционной праздничной дате
Суд мой кошмарный рассылает подарки свои.
Твердо знаю теперь, глупей прокуроров
И челябинских жадных несчастных судей,
Суд есть Верховный для российских просторов.
А, может, он просто гораздо подлей ?
Выпью немного, и вопрос разрешится.
Кое-кто притворится, будто он ни при чём.
Будет потом, вспоминая, гордиться,
Что с известным поэтом отдалённо знаком.
И говорили - оскорбляю Фемиду,
Ей завязали, чтоб не видела правды, глаза.
Не подавай, женщина, виду,
Ложь перевесит на фальшивых весах.
Как хорошо, что дошла я до ручки,
То-то был прав благородный Вильгельм.
Войте злорадно, прокурорские сучки,
Но я не собака и не знаю команды. К ноге!
ЭПИГРАММА
судье Верховного Суда РФ Харланову А.В.
О ты, Москвы судебная звезда
Есть место у меня одно тебя умнее.
От всей души я за него горда,
Твоё ж на стуле бесполезно преет.
* * *
прокурорам города Ч. Посвящается
Сколько в городе большом прокуратур,
В каждой много я встречала разных дур.
Вот сидят они, не двигайся с мест,
Словно курицы, усевшись на насест.
И один у них в начальниках петух,
От забот и пьянок вдрызг опух.
Не ходите, куры глупые, гулять,
Зря не слушали советов, вашу мать!
И теперь вам протоколами нестись
Вместо беленьких и тёмненьких яиц.
И не мил им больше белый свет.
Что наделал ты с несушками, Багмет!
ЭКСКУРСИИ К …
Истребили всех давненько королей,
Но остался незамеченным Вильгельм.
А Багмету правда не нужна,
Потому что не на ней он был женат.
А Юсупов* не начальник чуть суда,
И родня ему мамаева орда.
И на улицу Труда пришла весна,
Только вся в пыли, несчастная, она.
А трамвайчики бегут да вдоль суда,
Не ходите, люди честные, туда!
Там румяные мужланы ростят грудь,
Знать, такую не бесплатно раздают!
Ну а Федина** отращивает нос.
Чтоб он, ведьма, у тебя под землю врос!
Ой, пора на баррикады выйти нам,
Дайте только за победу по сто грамм.
Я экскурсии водила б по суду,
Но боюся толстожопую судью.
Юсупов *- б\у нач. суда Центрального района города Ч.
Федина** - б\у зам. председателя областного суда города Ч. по гражданским делам
БАЛЛАДА О МЕНТОВСКОМ РЕШЕНИИ
(по Галичу)
Ментовская душа Костяева*,
А ведь я в ней души не чаяла.
Вот однажды в дверь звонок настойчивый,
Я - к глазку, а там мадам при фасончике,
Да вся видная из себя, хоть курящая,
Но следачка, сразу видно, настоящая.
А дымит она все от нервов,
Ведь клиенты-то ее одно жульё да стервы.
Кабинетик у нее очень узенький,
Не казённые там разве что на ней трусики.
С виду, как бы гляжу, мадам вежливая,
А на самом деле еле сдерживается.
Достает из стола заявление, мне показывает.
От коллеги майора Колоды** рассказывает:
Будто я его оскорбила весьма
И теперь за клевету ответить должна.
А майора того я ни ухом ни рылом не видела
И не знаю даже, чем его так сильно обидела.
А следачка меня от себя ну ни на шаг,
Перед ней еще ворох всяких бумаг.
А начальничек ее подполковник Веденеева*** -
По району по Центральному баба первая.
И у ней есть начальничек чином выше.
По фамилии Замятин****, может, кто о нем и
наслышан.
Оба толстые, как из одного корыта питаются,
С подчинёнными не делятся, ни с кем не считаются.
А Костяева, ох, коварная! да меня не хитрей.
Редко кто устоит перед ней.
Говорит она: "Добром признавайтеся,
В преступлениях своих сознавайтеся".
Костяева* – б\у следователь но уголовным делам РУВД Центрального района
города Ч.
Колода** -б\у майор отдела разрешений РУВД Центрального района города Ч.
Веденеева*** –б\у зам. нач. РУВД Центрального района города Ч.,
Замятин****- нач. РУВД Центрального района города Ч., полковник
И чего хотела она - голову ломаю,
А попозже письмо по почте получаю.
Пишет мне прокурор района Багмет,
Только там, где надо, его всегда нет.
Взятки он берет, но по-крупному,
Все чин чином у него, все по-умному.
Ох, порадовал меня он тем решением.
Дело ваше, пишет, уголовное подлежит забвению.
Будто слух донес, что боеприпасы
Я держала, как продуктов запасы,
Но не смог их никто найти,
И от имени страны он меня простил,
И идите вы, говорит, на все четыре стороны.
Глаз друг другу не выклюют вороны.
А при чём же тут Колода-колодущка?
Ну не светлая ли Костяева головушка!
Я скорее в суд. А там ни «тпру» ни «ну»,
Знать бы мне, что ни за грош пропаду.
Буду знать, как свои права качать,
Самою пора идти выручать.
Вы обидели, друзья не мои, поэта народного,
До суда доигрались международного.
БАЛЛАДА О СУДЕБНОМ РЕШЕНИИ
(по Галичу)
Ой, пришла я в нарсуд рано утречком
По знакомым мне переулочкам.
Принесла судье Козловой заявление.
Мол, на честное надеюсь решение.
Сижу дома я, жду повесточки,
Предвкушаю, как снимать буду пеночки.
И пришла повестка та долгожданная
На воскресный день, окаянная.
А потом было лето знойное,
И судья ушла в отпуск достойная.
Опосля пишет мне извещение,
Мол, такое обстоятельств стечение.
Приходите вы к году Новому,
А уж там порешу по закону я.
А сама-то легкомысленно думала
И смеялась в кулачок: «Ну и дура я!
Ишь, судиться решилась с коллегами,
С растакими, мать твою, человеками!»
И задумала дело недоброе,
Ведь не знала, что выйдет боком ей.
Занялась судья моя творчеством,
И творит она, что захочется.
Сочинила супостатка протокольчики,
А в моих делах одни прочерки.
И кричала на меня майор Злобина*.
Вот моральная-то уродина!
Говорила - я никто и такой остануся,
И кому такая достануся.
А Козлова о себе возгордилася,
Что её оскорбили, возмутилася,
О себе в лице третьем заявление
Накатала о своем оскорблении,
Я играла в нем роль заглавную,
Будто речи неслись в зале бранные,
И по кабинету я будто бегала,
И Бог знает еще, что там делала,
И нашла без промедленья свидетелей,
Как её за труды я отметила.
И бралась за дело судья Фортыгина**,
А повадки у ней ну что мартышкины,
Но сама, как лев и более, свирепая,
И была причёска тогда у ней совсем не белая.
И опять идёт мне повесточка,
Угрожают в ней небом в клеточку.
Ой, ты, небо моё, небо синее.
Из подвала вижу в щель: асфальт в инее.
Я лишилась домашних пряников,
Мусора вонючие дразнят пьяненько,
Мелочь выгребли из карманов дочиста.
Я не жадная, берите, что захочется.
И сидела я неделю вместе с крысами с о своими уродскими мыслями .
А потом в тюрьму везут рано утречком
Но знакомым мне переулочкам.
Ой, как много народу в камере!
Чифирят по ночам, да игры в зареки.
Не ходили бы, подруженьки, на улицы,
Не сидели бы красавицы да умницы.
А подлючка врач смотрит стервою,
Я у ней на примете номер первая. -
Что же ты - говорю, - с нами делаешь.
Нас не лечишь, а собак только "вешаешь".
Раз в неделю развлекаемся банькою.
Жру баланду я рядом с Танькою.
Ну и что такого, что «мокрушница»,
Одинаково же с нею мучимся.
А Козлова ни в чем не призналася,
А на мне, зато, отыгралася,
Ну а я, сколь могла, отбивалася,
С носом Фединой на прощанье осталася.
Вот и жду теперь суда международного,
Может, вступятся за поэта народного.
То ли вырешат там что, то ли нет,
Покупать в Европу билет,
Не пойдет ли опять суд во вред?
Сумасшедший лезет в голову бред.
Злобина* - зам. нач. отдела управления юстиции города Ч., б/у майор
Фортыгина** - судья суда Цен трального района города Ч.
БАЛЛАДА О ПРОКУРОРСКОМ РЕШЕНИИ
«...А в комнатах наших сидят комиссары…»
из песни «Поручик Голицын»
Гудят под землею, как ульи, базары,
И транспорт в пути, чуть забрезжит рассвет,
А я по повестке иду к комиссару,
На двери табличка прибита: Багмет.
Он был карьерист, также плут и обманщик,
Тогда он не знал, что я крупный поэт,
И думал легко так меня одурачить,
Хотел, чтоб призналась я в том, чего нет.
Он был недоверчив и шел к повышенью.
И замы на кресло смотрели его.
А он отрезал им пути к отступленью,
Всегда добиваясь в делах своего.
Я била им стекла в больших кабинетах,
И «жёлтая» пресса кричала: «Каплан!»
С полей газетенки, кажись, «Уик-энда»,
А также писала, что я графоман.
Багмет, стало быть, представлялся как Ленин,
А сам, между тем, собирал компромат,
Что, будто, ему угрожала намедни,
Что крики Тарзана стояли и мат.
Сообщники: Брагин, Вильгельм и Давыдов*,
И Вяткин не вякал, в молчанье уйдя.
Восстало, подумаешь, мерзкое быдло .
Была бы она ну хотя бы судья!
На кодекс бесчестья надеялся Брагин.
А я, словно щука средь многих сетей,
Которые ловко он всюду расставил.
Дави прокуроров, отъявленных вшей!
Был год переходный в век новый тяжёлый,
На подлость Вильгельму хватило ума,
И сплетни несёт по двору участковый,
И в радость Багмету пусть будет тюрьма.
И он обещал, что на годы посадит,
Вильгельм притворялся, что чуть не убит.
В своей я квартире засела в осаде,
Хотя не разыгран последний гамбит.
Живём мы в большой и просторной квартире.
И в будущий день, прозорливо смотря,
За то, что «мочу» прокуроров в сортире,
За то, что меня оболгала судья** .
Толкают на рынке предательски в спину
Под видом банального лишь воровства,
Вдруг маму мою под «крутую» машину.
Судьба решена вполовину моя.
Ах, как увязать все их грязны делишки!
И кто же поверит, что честен поэт,
Когда во врагах власть имущие шишки!
Заказчик: Замятин, Вильгельм иль Багмет?
Но суд"* рассудил нас совсем по-иному,
Как сыщики ищут, смотрите кино:
Не выгорит им меня выгнать из дому.
Плодить диссидентов совсем не умно.
И хоть пауки все отловлены в банку,
Друг друга они пожирают теперь,
Но только пишу я ,увы! про Таганку,
Как горек Черкасова, знаю я, "Хмель".
Поеду, друзья, посмотрю заграницу,
Прощай, город Ч. и столица Москва,
Никто не задержит мою колесницу.
Да что понапрасну я трачу слова !
Давыдов* -б\у прокурор города Ч., фабрикующий уголовные дела на основе клеветнических статей и улик, "фабрикант", так скачать
судья** - имеется в виду Загвоздина, б\у судья областного суда города Ч.
суд*** - суд Тракторозаводского района города Ч.
|
