Когда мне будет велено молчать
И отойду я в мир потусторонний,
Я верю, что разломится печать,
Чьей силой был в миру я посторонний.
И вирши, что писал весь век для вас,
Проникнут в сердце и дойдут до духа.
И скорбного поэта честный глас
Разверзнет глухоту больного слуха.
Я понимаю. Сам не верил всем.
Не мыслил, что родиться может кто-то,
Кто ложь отринет сразу насовсем
В кольчуге правдолюбца-патриота.
Поскольку ту броню и Ельцин-скот
Примеривал, Иуда, всенародно.
А после наплодил толпЫ сирот
И миллионы Русских сумасбродно
Предал могилам, мерзок и кровав!
И как при этом радостно визжали
Столичны шлюхи, что изображали,
Что он – тот конь, что прав для переправ!
Я помню этот всё прекрасно, детки.
Я был из тех, кому не повезло.
Я все эти года глотал объедки,
Копя в душе всего народа зло.
Душою богатырь и сердцем воин,
Я был рабом у хамов и паскуд.
Быть может, Царства Божьего достоин,
Глотал я пот во княжествах Иуд.
Но, если сердце вылить из металла,
Не дрогнет пред соломою оно.
И объявить о том пора настала,
Что «олигархи» – полное говно!
Русь разделив на княжества, привольно
Жрут в три горла и пьют как бесов рать,
Бюджет России тратят самовольно,
И на народа беды им насрать!
И худший – Путин. Олицетворенье
Нерусской лжи и Запада раба.
Бандитской мрази гнусное творенье.
Руси Иуда. Адская судьба.
Увы, уроды! Кабы был я с вами,
Не понял бы я истины одной:
Кто в жизни тащит дьяволово знамя,
По смерти примет жребий с сатаной.
Тебе же, мой народ, согбенный ныне,
Скажу одно: родимый, наплевать!
Быть гласом вопиющего в пустыне
Всё ж лучше, чем младенцев избивать…
|
