Звук увяз в голубой, относительно ласковой дымке, Гром пугливо умолк, собирая пустые горшки. Ветер тучу погнал по хрустящей небесной тропинке, Обрывая в дороге с неё плотоядно куски.
Низкий берег разглаживал в травах седые морщины, Комары предъявляли кому-то за странствия счёт, Водомерки листали страницы, не выпрямив спины, Полагая, что ветер не нужен, важнее - приплод.
Мрачно мокло бревно, воровски пробираясь под сходни, Мерно ставил клеймо на воде, раболепствуя, прут, Вид крушин походил на собрание девы и сводней, Можжевельник смотрел, как предавший отечество брут.
Солнце гнуло хребет, отклоняясь от истины к лесу, Начиналась пора косовиц, огурцов и разлук, Лето плыло на юг, в преисподнюю, в Африку, к бесу, В паутине скучал молодой одинокий паук.
К деревушке, что Бог для души прилепил над обрывом, Незлобиво крича, сплюнув дым, подходил пароход, Чтоб снабдить обитателей хлебом и водкой, и мылом, И на день превратить их из жителей неба в господ.
|