«Не ты меня берёшь, а я сдаюсь тебе –
вот эту истину бы надо уяснить,
а ты упорно, хоть тебя убей,
твердишь, что смог бабёнку соблазнить.
Да ладно уж, не очень я горда,
тщеславие погрей ты чуть своё:
причиной – уходящие года,
и от тебя мне хочется дитё.
Заделаешь его и будь таков,
к тебе претензий я не предъявлю.
Расстанемся мы без обиняков,
тем паче, что тебя я не люблю
Мне просто нравится, что ты высок, силён
и что потенция хорошая в тебе.
Ты, как мужик, достаточно умён,
а это, право, редкостно теперь.
И на лицо ты вовсе ничего.
Ребёнок должен быть на удивленье.
Скорей бы ты заделал мне его,
и сам исчез, как редкое явленье».
*
…Такой подслушан мной был разговор.
Мальчишье в сердце зрело осужденье…
Промчались годы с тех далёких пор,
и вот старик пишу стихотворенье,
в котором женщину не смею осудить:
она из той поры послевоенной,
когда приспичило ребёночка родить,
но рядом был мужик обыкновенный,
в которого влюбиться не могла
и отдавалась только ради цели.
Сама себе такой маяк зажгла.
И месяца, и годы полетели.
Не знаю, что случилось там потом,
быть может, время их соединило,
мужчину сделало порядочным отцом,
и женщину с судьбою примирило.
Сценарии всем пишет жизнь сама,
мы лишь пытаемся спланировать её.
Примером служит бывшая война,
послевоенное тяжёлое житьё
и искорёженная психика людей,
которых долго-долго жизнь лечила,
учила их воспитывать детей
и новым отношениям учила.
Я рад, что школу эту сам прошёл,
смотрел, как люди мудрости учились,
что многие ошибки их учёл,
и знания в семье мне пригодились.
Мы жизнь прошли достойными людьми.
Я горд сознаньем выполненного долга.
И награждён хорошими детьми.
Пусть остаётся в жизни так надолго
|
