Перо острит клинок в сердечной плоти И свой кровавый оставляет след. Кто не слыхал Божественных мелодий И Божьих слов, тот точно не поэт.
Кому строка всю душу не ломала, Как наркоману доза, – тот заткнись! Когда бы был я вылит из металла, То и тогда б писательская жизнь
Весьма бы скоро привела к ржавенью Надёжный мой титановый скелет! Я приписать могу лишь вдохновенью Обилье строк в эпоху мрачных лет.
Я слышал – если зА ноги подвесят Любого добровольца, и потом Дадут хлебнуть воды – он тем ответит, Что заглотнёт ту воду жадным ртом,
Вися вниз головой. Рефлекс глотанья От положенья тела не ослаб! Виват, наука! Вам рукоплесканья. Вот так и тот, кто волочит как раб
Ярмо поэта без цветов, без славы, Без гонораров, с нищею сумой, Сжигаемый огня проклятий лавой, На весь свой век забывший про покой.
Сие не объяснить. Неизреченно Творит Господь спасенье на земле. Но то, что пишут кровью, – то нетленно. Иное – гаснет искрою в золе.
Витийствовать не стану с холуями, И вопли нечестивых – не указ. К кресту прибитый рвущими гвоздями, Пою я кровью истину для вас.
|