Дымились потёртые нервами кости.
Пустыми на лицах глазами сияло
Забитое общество серых от злости
Людей-людоедов, которым всё мало.
От скупости глотки погрызены в клочья;
Закрылись в коморках, замков не жалея.
В живом человеке, рождённом порочным,
Никто не заметил второго рожденья.
Наивный романтик стоял в исступленье,
И падали слёзы обиды на строки,
Что он высыпал, не щадя вдохновенья,
Избитый руганьями и оскорблённый.
Заклеивши ватой локаторы-уши,
Кричи, не кричи, – они не услышат
Твоих чистых слов, им всё это не нужно,-
Бездушные, грязные, мелкие мыши!
Так было всегда: он родился Поэтом
В центре гнилой и заброшенной жизни
Глухих и слепых – он кричал им об этом,
Напрасно надеясь, что поймут и услышат.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Унизив духовность святого созданья
И в руку кусок суицида засунув,
Следили, прозревшие, за умираньем,
Давились от смеха и все задохнулись!
2000
|
