Однажды проснёшься. С листвы облетят все деревья -
должно быть, на юг, чтоб согреть зачерствевшую кожу.
Пройдёшь по ручью к роднику, и почувствуешь первой,
о чём обрывается песня, идущая, может,
из самых корней.
Сотню лет и веков закипает
из солнца и влаги, рождаясь густым, полусладким
и вязко-тягучим потоком, так сладко, что вновь застывает
медовой смолой. Прорастает в стремлении рока.
Ты знаешь, что так же в тебе зарождается семя,
и так же оно расцветает и ждёт напряжённо,
черпаешь все силы от долгих корней, от истока,
не только из чрева - из каждой любви понемногу,
а после...
А после набухнет малиновым плодом,
таким, что сорвать не решишься, что Ева, в час грехопаденья
промедлит рука...И прольётся в ладони тебе и на губы
три капельки сока, рождая желанье... Победу во всём порождая
и силу для жизни.
Скажи, ты ведь слышала голос?
Когда-нибудь все мы его хоть немного, но слышим,
но слов не понять, не связать человеческим слухом.
Так лес говорит меж своими ветвями: послушай.
Во мне всё живёт и всё дышит, и бьётся, как сердце
- сто тысяч сердец, и еще, и еще - миллиарды.
Но всё начинается с корня. А значит - не поздно
искать меж корней все ответы, не зная вопроса.
Теки. Аллилуйя.
Все реки вливают в тебя столько горя
и столько же счастья, лишь быть бы его нам достойным.
Ищи меня между корней - и когда тебе больно,
ищи себя там же...
И мир не останется должен.
И мир не останется тих, проронивший ни слова,
на вольном древесном своём языке...
Ты свободна.
|
