Уже на поздний элеватор
Садятся галки отдыхать,
И повагонный страж храпатым
косится, морщася, опять.
Уж ночь в сидячем кресле жестком
Девице, стриженной как бой,
Манит соседнею матроской
С помятой «Балтикой» пустой
Уж невеликая Россия
Мелькает мимо, мимо вас.
А ты сиди, с похмелья синий,
В продутом доме в мертвый час.
На запах милой самогонки
В глухую темень на путях
Слетают бабочки-огневки
И однодневки при рублях.
Уже дрожит синяк попутный
Под тепловозною тоской
Любовью краткою, минутной
Без даже книжки записной.
Уже дырявые матрасы
Блазнятся рвотиной, взашей
Гоняют звезды ловеласы
С пятиэтажки кислых щей.
Уже мелькают ноги, ноги
Под стрекот телекамер дыр
На потолке, там где жестокий
Все,все записывает мир.
Назавтра станет нам веселья,
И будет Валькин спирт гореть-
Как бомжевое новоселье
Для всех провинций, словно медь
трубы архангельской для нищих,
кому сладчей не жизнь, а гроб.
Дымит Россия-пепелище
Гнилыми шпалами в сугроб.
Так по баракам, по баракам
Снегуркой, пьяной в драбадан,
Топчан несет по буеракам
Под пьяным месяцем славян.
Когда придут опохмеляться
На шару сих китайских стен.
Но наплевать на нас столицам
По сельской книге перемен.
И каблуки снегурки остры,
Как фигуристочки коньки,
Когда блекочут телезвезды
Нагими козами тоски.
Под крысу пряча пятисотку,
Как Буратино в русский мир,
Молить о ящике, о водке
Настенный Путина кумир.
Чтоб без работ любимой власти
Одну блевотину носить
По понедельникам, и счастье
Как Ельцин слитками косить.
Когда народ тупой и жадный
Жует подошвы колбасы
Как динозавр плотоядный,
Как рок, как ящур, как часы.
И голосует по психушкам,
По тюрьмам, всяким Хальмер-Ю
За жизнь в прогнивших засыпушках,
За жизнь проклятую мою.
Козлище в черном то и дело
Благословляет Русь, отпей
С железной кружки, стерва. Тело
Как дама черная бубей.
Ползи, ползи по колчам глины
Вон из барака в семафор
По хрестоматиям скотиной
Шалавой русскою во двор.
Не грязь глубокая, а льдище
Тебя Москвой каким грачам
Раздавит, может, - и кровища
Блеснет в купейный москвичам.
Через Москву, через Воронеж
Вечерней павой золотой
В град-Китеж, может, может, в Польши
Снесут твой пальчик молодой.
Или в Италию, где девой
Ты предназначена иной,
Быть может, даже королевой
Снегов провинции глухой.
Шалун московский, хлыщ Останкин,
Шуткует в грозный космос с дур.
Ревут галактики, с Таганки
Сдувая «Вольво» за Сатурн.
Летит над Русью окаянной,
Над Русью вымершей, седой
Мороз с клюкою деревянной-
Как смерть с железною косой.
|
