И не вспомнишь, пожалуй, о свете
Прошлой жизни проклятой, земной:
Ты горел как в дурной киноленте
Меж дружками, хрущобой, тщетой.
Чужды станут и тени знакомых
На таежной планете иной.
Только сладости нег и истомы
Будешь с девою пить и мечтой.
В твоем тереме из-за камина
Уж не явятся пошлостью дней
С покаяньем, визиткой, повинной
Духи-черти с планеты людей.
В бесконечной безлюдной планете
Под иною зеленой звездой
С девой нежной и снежной о лете,
О жаре ли ты вспомнишь земной?
Разве вспомнишь забвение, слякоть
Городов, коли звездным вином
Опоит тебя, нежная, плакать
Над тобой только станет в ином.
Будет ль память о солнце в стремнинах
Гордых зданий, о голоде, злых
Пирамидах, жрецах, властелинах,
Газетенках, о сплетнях цепных?
Нет, большие снега и чащобы
Сторожить будет месяц златой.
И ни жизнь, и ни все ее толпы
Там вовеки не ступят ногой!
И не станет ни слуху, ни духу
О метро, о убийцах, о зле -
Как добро. Только станет подруга
Целовать при узорном стекле.
Лишь она волновать будет, мимо
Проходя по покою снегов
В соболях - как выходит светило
Как боярыня елей, лесов .
Будешь сказкою в тереме солнца
Умирать от любви только с ней.
Целовать ей парчу ее, кольца -
Далеко, далеко от людей!
|
