Он готовит чертовски смачно,
Ароматами плавит ноздри,
Шутит он о хазарах остро,
Головой задевая мачты.
Пьёт горячий (покрепче) кофе,
Смотрит, будто стреляет в тире.
Он зовёт тебя Византией:
Утону мол в твоей «любофи».
Мол, сорвусь со стены и - мордой,
Красотой обожгусь вовеки.
«Раньше видел ты свет сквозь веки,
Свет, по нашему, третьесортный.
Да куда нам с эдемским садом?
(Отбивные вон, с пылу с жару)
Это, брат, тебе не хазары,
Сдохнешь заживо, ляжем рядом.
Жизнь ясна, если смерти густо,
Идеально чиста у гроба!
Не любил так и, слышь, не пробуй,
Есть мужские похлеще чувства.
Не за то мы судьбой платили,
День за днём проходя сквозь сито.
Жаль из дома тебя, паразита,
Отпускать к твоей Византии.
Не спасу, не осудишь строго
Апосля, как сойдёшь в граните?
От земного я, брат, хранитель,
Византия, она - от бога.
Бог же вертит и так, и эдак,
Режиссирует, морда рыбья…»
Он плюёт, поправляя крылья,
Мой далёкий славянский предок.
Он взлетает, упёртый рогом,
Вечный бой для него - порядок,
И сверкают двенадцать радуг
Над ведущей к тебе дорогой.
|
