Отрывок из повести "Младший помощник старшего конюха". Лёлька не могла уснуть – в голову лезли разные мысли, а тут вспомнила свадьбу Пашки Паршука с Танькой Воробьёвой, дочкой Маньки Чиличихи и грусти как не бывало. Танька была невестой Ёжика – младшего участкового инспектора Сергея Цикунова. Она была уверена, что станет Цикуновой. Сядет, бывало за стол, черканет фразочку, подопрёт розовые щёчки, скривит пухленький ротик, потом опустит кулачки, выпрямит тонкие пальцы и подпишет: «Т. Цикунова». Испугавшись, оглянется – не заметил ли кто – порвёт и тут же сожжёт листочек. Но с осени всё чаще стала проводить вечера в одиночестве. Тут посватался Рыжий, Пашка Паршуков – Танька согласилась. Праздновать решили в узком семейном кругу. Только весть о том, что невеста на свадьбе родила, облетела всё село. Толпа наполнила дом жениха – даже возникла давка – а люди прибывали и прибывали. Паршучиха, как потерянная всплеснула руками и забегала из угла в угол. Чиличиха с Чиликом попятились к образам – так и сели. Первым опомнился Пашка: - Сын родился! Три – двести! Рыжий, как я! Свидетель и свидетельница вместе с прибывшими выносили столы и стулья на улицу. На подступах к дому гудела толпа, как рой встревоженных пчел. Электрик Вовка Цибуля орал с вершины берёзы: - Готово! Включай! На берёзе вспыхнули лампочки - двор засиял, заискрились останки бурого апрельского снега. Между домом и бревенчатым сараем, сросшимся со скотным двором, поставили столы. На длинных самодельных лавках из неотёсанных досок поверх редко расставленных стульев, ожидали самозваные гости. На столы подавали закуску. Кое-что гости принесли собой. Сваты торжественно внесли шестиведёрную флягу самогона. Гости заликовали. Собаки залаяли. Заголосило всё Паршуковское хозяйство: коровы, свиньи, козы и овцы, даже петух закукарекал. Раскрасневшаяся Андрониха, тамада-самородок, в новой парадной фуфайчонке нараспашку порхала легче пёрышка и заводила: - Фату! Платье! - Грудя не забудьте, девочки! - Губы крась! - Да хрен с ними, с усами – мажь! Афоня морщился. - Назвался груздём – полезай в кузов! Свидетель – длинноногий Сашка Афоня - в фате, бюстгальтере последнего номера поверх пиджака и подвенечного платья странно напоминал журавля и Бабу Ягу одновременно, одной рукой поправлял взъёрошенные усы, другой – грудь и испуганно смотрел на жениха. Им с Пашкой пришлось принять поздравленья. - Совет да любовь вам, молодожёны! - Горько! Горько! Горько! – звучало почти непрерывно со всех сторон Первый поцелуй Пашки с Афоней дался не легко. Потом всё пошло, как по маслу… - Гармонист у нас хороший, как цветочек полевой… - затянула Нинка Бубуниха. Запиликала гармонь. Толпа расступилась. Хромая, прошёл к столу Костя-гармонист и вытянул больную ногу. Собрал меха так, что гармонь заскулила, положил левую руку на инструмент, а правую поднял. - Заряжай! – завизжала Андрониха и вложила в руку Константина стакан с самогонкой. Костя пропустил стопку и гармонь запела. Водка в сельмаге была – да без неё обходились –стояла в магазине хоть и дешёвая, да без надобности. Ну, ежели, приезжий какой нагрянет – тут те все: пожалуйста, вот и водка. Местные пили самогон. Не варили зелья только ленивые. Почти все были за столом, кроме детей и горстки молодых учителей. Лёлька была тут, среди одноклассников- ребят помоложе и постарше. Толкались, судачили. - Дома родила! Нет, по дороге в больницу! - Раечка в роддоме роды принимала, мне мама сказала, - заявила Ананьиха, младшая дочь завхоза. Спорить стало не интересно. Приехал Ёжик. За стол не сел. Закрыл глаза, свёл брови, но слова не сказал, а собирался, кажется. Пыхтел, пыхтел, взял стакан из рук Чиличихи и выпил. Паршук - старший прижался к тёще: - Мы теперь родня. Ёжик обиделся и уехал. Гармонь пела, свадьба плясала. Толпа шумела. Цибуля с Кренделихой закрылись в сарае, Бешка с Чиликом нашли укромное место за домом, Багагай потащил Паршучиху в стог, она сделала вид, что сопротивляется, одной рукой отталкивает, другой – прижимает: - Ещё раз… и - хватит! Уморил. Мороз крепчал. Широкоплечий Колька Верзила поднял усатую невесту над головой и заорал: - Кто невесту не кунал? Андрониха поспешила к Пашке Паршуку, заколотила его пухлыми кулочками по спине и завопила: - Кричи «Я, я!» Паршук ответил: - Быр… Покачнулся назад и скрылся в сугробе вместе с тамадой. Паньжиха плясала, плясала - да и упала под ноги гармониста, засучила, короткими полуобнажёнными ножками, и захохотала. - Чем это они занимаются? – удивилась курносая училка. - Промискуитетом, - ответила подруга.
|