Решиться трудно. Как посмею Предать огласке тайну тайн. Поднять перо как я сумею? Ещё не начал – слышу брань: «Тебе интимное посланье, Души как первое рыданье, Что трудно даже как-нибудь Неслышно на ухо шепнуть Губам её дрожащим, робким, И что, к тебе, душой летя, Писало милое дитя Рассудком неокрепшим, ломким, Прочёл? – сумей скорей забыть! А ты? да мало и убить.»
Пока живой, спешу скорее Себя, сбиваясь, оправдать. Тех строк не видел я живее, Они готовы сердце рвать Любого: мёртвого, живого, Когда душа ложится в слово, И с ним её шептанье уст И есть венец земных искусств, И, будь от Бога я художник – Слова бы выложил на холст, Сын гор Кавказа пышный тост Бы в высь Небес вознёс, безбожник, Я ж незнакомой среди дам Слова истории отдам.
«Пишу - всё ты передо мною, Глаза от строчек отвожу. Какой же силой неземною Меня ты взял?... себя стыжу, Одна, над буквами краснею. Ах, знал бы ты как я умею В любовь все мысли обращать И женской лаской угощать, Всей прелестью, природой данной, В дыханье кутать нежный стон, В себя - всё то, что словом "ОН...", Как я умею быть желанной! Тебя дай в теле растворить И... умереть. И всё забыть,
И в сладком сне пусть в том «далёком», Летать повсюду за тобой, Тебя манить незримым оком, Дубочка пышною листвой С тобой укрыться. Миг свиданья! Вот ласки рук, твоё дыханье, И в теле дрожь, в душе любовь, Две бровки съединились в бровь, Сошлись и замерли ресницы, Где моя клеточка – там ты, Во мне ни дюйма пустоты, Во мне звучанье счастья-птицы….» На том закончу я рассказ. Он, право, не для всех для нас…
Себе добавлю в оправданье: Я всё придумал. Путал бес. Сквозь крест, сквозь Бога обожанье Ан нет да и в ребро залез. Давно уж в голове седины, Что место – всё одни морщины… Смеюсь, ведь снова, снова вру. Не изменить никак нутру. А может всё оно и честно? Ведь, если крепко написать, Все враки – быль! оно как знать…. А без вралей вся жизнь так пресна… Но я – да всё что здесь писал - Мой зуб: ни буквы не соврал.
(26.05.2015)/313
|